Значит, Вин оставалось одно: нападать.

Шэн недоуменно нахмурилась, когда Вин стремительно бросилась вперед. Призрачные стрелы ударились о камни за долю секунды до настоящих. Вин проскользнула между двумя стрелами. Предвидение, дарованное атиумом, позволило ей сделать это, и она ощутила лишь движение воздуха там, где промчались стрелы.

Шэн взмахнула кинжалами, и Вин шагнула вбок, уйдя от одного удара и блокировав второй предплечьем. При этом она получила глубокую рану. Капли ее крови полетели во все стороны, отбрасывая собственные атиумные тени, но Вин уже разожгла пьютер и изо всех сил ударила Шэн в живот.

Шэн охнула от боли и согнулась, но устояла на ногах.

«Атиум почти кончился, — в отчаянии подумала Вин. — Еще несколько секунд, и все».

И она погасила его, оставшись беззащитной.

Шэн зловеще ухмыльнулась, выпрямляясь, и кинжал в ее правой руке уверенно метнулся к Вин. Шэн решила, что атиум у Вин уже кончился, а значит, справиться с ней не составит труда.

И в этот момент Вин подожгла последнюю крупицу. Как раз тогда, когда в тумане над ее головой пронеслась очередная призрачная стрела.

Вин поймала реальную стрелу, последовавшую за тенью. Шершавое древко обожгло пальцы, но Вин, не обратив внимания на боль, мгновенно вонзила стрелу в грудь Шэн. Древко сломалось в руке Вин, и лишь короткий кусок, пару дюймов длиной, торчал теперь из тела Шэн. Женщина отшатнулась, но не упала.

«Проклятый пьютер!» — подумала Вин, выхватывая меч из ножен солдата, лежавшего у ее ног без сознания.

Решительно стиснув зубы, она прыгнула вперед. Шэн, еще не опомнившись, вскинула руку, чтобы оттолкнуть меч. Вин тут же бросила оружие — это был лишь отвлекающий маневр — и вонзила в грудь Шэн вторую половину сломанной стрелы.

На этот раз Шэн упала. Она попыталась встать, но, видимо, один из обломков все-таки пронзил сердце, потому что лицо ее побледнело. Еще мгновение она шевелилась, а потом рухнула бездыханной на камни.

Вин выпрямилась, глубоко вздохнула и вытерла кровь со щеки… точнее, размазала ее по всему лицу, потому что ее ладонь и так была окровавлена. Внизу кричали солдаты, посылая в воздух все новые стрелы.

Вин оглянулась на крепость, мысленно попрощалась с Элендом и умчалась в темноту.

31

31

Иных людей тревожит, будут ли их помнить после смерти. У меня нет таких опасений. Даже если не думать о террисийском пророчестве, я принес в мир столько беспорядка, войн и надежд, что вряд ли меня когда-либо забудут.

Но меня беспокоит, что именно станут говорить обо мне. Историки распоряжаются прошлым как хотят. И через тысячи лет вспомнят ли обо мне как о человеке, защитившем мир от могущественного зла? Или же я останусь в истории тираном, самонадеянно решившим превратить себя в легенду?