— Любой может верить в то, что всегда приносит успех, госпожа, — продолжал Сэйзед. — Но в случае неудачи… тогда трудно верить, верить все так же искренне. Очень трудно, мне кажется.

Вин пожала плечами:

— Кельсер этого не заслужил.

— Вы не верите самой себе, госпожа, — тихо произнес Сэйзед. — Вы просто гневаетесь из-за того, что случилось. Вам больно.

— Нет, я говорю серьезно, — возразила Вин, чувствуя, как по щеке ползет слезинка. — Он недостоин нашего доверия. И никогда не был достоин.

— Скаа думают иначе. Легенды о нем разносятся с огромной скоростью, и их становится все больше. Мне придется вскоре вернуться и собрать их воедино.

Вин нахмурилась:

— Ты будешь собирать рассказы о Кельсере?

— Разумеется, — кивнул Сэйзед. — Я собираю все религии.

Вин фыркнула:

— Мы сейчас не о религии говорим, Сэйзед. Мы говорим о Келе.

— Не согласен. Для скаа он определенно религиозная фигура.

— Но мы-то знали его! Он не был ни пророком, ни божеством. Он был обычным человеком.

— Думаю, многие божества и пророки были точно такими же людьми, — тихо сказал Сэйзед.

Вин снова покачала головой. Они немного постояли молча, глядя в темноту.

— А чем занимаются остальные? — спросила наконец Вин.

— Обсуждают, что делать дальше. Уверен, они решили покинуть Лютадель порознь и искать укрытия в других городах.

— А… ты?

— Я должен отправиться на север — на мою родину, туда, где скрываются хранители, чтобы поделиться с ними накопленными знаниями. Должен рассказать братьям и сестрам о дневнике Вседержителя, особенно то, что касается нашего соплеменника Рашека. В этой истории много поучительного, мне кажется.

«Конечно, — подумала Вин. — Конечно, он тоже уйдет».