Морна с отчаяньем оглянулась – точно, Рес опять свалился! Они идут к нему! И это понятно – или его добьют, или дождутся, когда воительница подойдет защищать своего любимого. И уж тогда добьют обоих.

А вообще-то, по-хорошему, им не надо добивать Ресонга. Он отлично сковывает действия Морны, потому – пусть себе висит у нее на шее. Пусть высасывает ее силы!

Морна застонала в отчаянье и бросилась бежать так быстро, насколько могла. Подбежала к Ресонгу, когда латники были уже в пяти шагах от нее, схватила раненого за руку и, не имея сил поднять, поволокла за собой, оставляя на песке извилистый след, будто здесь проползла огромная змея. След кое-где был запачкан красным – это и кровь Ресонга, и кровь тех, кто валялся на песке, разрубленный, обезглавленный, расчлененный на части. Кого-то свалили Морна с Ресонгом, кого-то некогда тихая, нежная Занда. Занда хорошо поработала своим мечом, долго здесь будут помнить взбесившуюся красотку!

Морна пробежала мимо мертвой Занды, оставила Реса у стены и бросилась назад, чувствуя, как сердце сейчас выскочит из груди. Такой нагрузки, как сегодня, у нее не было никогда в жизни. И такого ужаса перед неизбежным…

Латники были уже рядом, они почти бежали, видимо, решили покончить с ней как можно быстрее. Морна рванулась к ним навстречу и встретила, когда бойцы были уж рядом с трупом Занды.

И тут случилось странное, практически невозможное – Занда вдруг пошевелилась, протянула руки и схватила одного из пробегавших мимо латников за ногу! От неожиданности он запнулся и, перелетев через «ожившую покойницу», свалился прямо под ноги Морны! Чем та мгновенно и воспользовалась.

Меч Морны обрушился на шлем латника, расплющил его, раздробил затылок с не меньшим эффектом, чем если бы она ударила кузнечным молотом или тяжеленным ломом. Латник даже вскрикнуть не успел – бам! бам! Два удара! И нет человека.

Добив противника, Морна подняла голову, чтобы увидеть, как второй латник яростно вонзает в спину Занды свой длинный сверкающий меч. Клинок все вонзался и вонзался в некогда прекрасную спину девушки, превращая ее в кровавые лохмотья, в фарш, будто латник хотел быть уверен в том, что Занда наконец-то умерла. И будто с той же целью латник с размаху опустил меч поперек тела девушки, разрубив его на две половины. А потом несколько раз пнул половинки, в ярости разбрасывая изуродованную кровоточащую плоть по песку арены. Остановился, вонзил меч в песок и под вой и улюлюканье трибун погрозил Морне громадным стальным кулаком.

У Морны не было сил плакать. Да и слез не было. Она настолько вымоталась, настолько устала, настолько хотела пить, что у нее ни на что больше не осталось сил, кроме как поднять проклятую железку и попытаться убить негодяя, чтобы хоть так помянуть Занду. Чтобы смерть девушки не была напрасной. Что будет потом – она уже не думала. Перед ней был враг, его нужно убить. Все! Простая, ясная цель. А еще – позади нее был любимый человек. И если Морна умрет – умрет и он. А этого позволить нельзя.