Беженцы раздражали его не потому, что не к месту проснулись потловские корни, которые он унаследовал от своего отца. А потому что все эти обозы задерживали их продвижение к цели.

Дело было в том, что Шелест считал необходимым спешиваться и выяснять у каждого встречного, откуда он и куда направляется и что сейчас творится на оставленных им землях. И все эти расспросы занимали приличное время, потому что Шелест не изменял своим привычкам и был обстоятелен и дотошен в выяснении деталей.

В основном люди, бегущие из Озерного края, не уходили от разговора. Кроме возможности пожаловаться на жестокую судьбину срабатывала привитая за много лет на родине привычка быть откровенными с монахами.

И даже когда обозленные тяжелой дорогой и лишениями люди не желали общаться с незнакомцами, он ехал на небольшом удалении от них и, стараясь не выдать своего вмешательства, подслушивал их мысли.

– Гарияр, с южного берега Хо, мясорубка у нас там…

– Мы с Вейерсдаля, с севера, не знаю, как сумели вырваться. Наверное, Создатель с нами был, потому что чудом, только чудом живы остались…

– Ондулон, северный Харивайд, нет больше нашего города…

– Шайе, это на побережье Гри, слыхали?

Названия деревень и городов Озерного края множились. Полыхали войной западные берега двух самых больших озер. Как и предполагал Шелест, части хальмгардских войск, защищавших их, оставили свои позиции на континенте и отступили на острова. Удматорцами была занята вся территория между Вейерсдалем, Хо и Лоне.

Захлопнуть капкан вокруг Вейерсдаля им мешало другое озеро, вытянутое параллельно ему, – Гри. Оно естественной преградой встало на пути, защищая с запада и севера отступивших сюда хальмгардцев. На полоске земли между двумя озерами сконцентрировались воинские части, вытесненные с севера.

Что творилось на юге, монах не знал – среди встреченных не было ни одного южанина.

– А вас не тревожит, что в Харад разом направилось столько народа? – обратился Шелест сразу ко всем.

– Если это их не тревожит, – Гыд кивнул в сторону предполагаемых переселенцев, надвигающихся со стороны Потлова, – чего уж… Харад суровый край. Он, как крупное сито, отсеивает все мелкое, и чтобы удержаться там, нужно представлять собой что-то. Быть кем-то.

– Тут знаешь как, – произнесла Рина, – они бегут не всегда из тех соображений, что воевать не хотят. Иные своих близких спасают. Иной раз просто не в состоянии себя защитить. Как трусливые зайцы. А слабых духом или телом горы не любят.

– Такие и не дойдут, – заметил Саммар. – Дорога не из легких.

Монах согласно кивал: