Уэллс только кивнул, не зная, как объяснить, что он чувствует. Несколько дней назад, когда Кларк чуть не погибла в разрушенной церкви, он был слишком напуган и слишком занят ее спасением, чтобы думать о чем-то еще. Сейчас он наклонился, чтобы получше изучить дорожное покрытие, включая появившиеся от времени трещины и проросшую сквозь них траву.

В Колонии легко было воспринимать Катаклизм как нечто абстрактное. Уэллс знал, что тогда погибло множество людей, атмосфера оказалась насыщена огромным количеством отравляющих веществ и так далее. Но сейчас он думал о тех, кто ехал, шел и, быть может, даже полз по этому шоссе, пытаясь спастись от бомб. Сколько людей умерло на этом самом месте, когда земля содрогнулась, а небо затянуло дымом?

– Тут недалеко, – тронув его за плечо, сказала Саша. – Идем.

– Что недалеко? – спросил Уэллс, озираясь. Воздух здесь был каким-то другим, не таким, как на поляне. Казалось, он помнил что-то, от чего Уэллса начал бить озноб.

– Увидишь.

Несколько минут они шли в молчании. С каждым шагом сердце Уэллса билось все быстрее.

– Пообещай, что никому об этом не расскажешь, – проговорила Саша. Ее голос стал тише, а сама она нервно оглядывалась по сторонам.

Уэллс заколебался. Он знал, как тяжело бывает, когда сдержать слово по каким-то причинам оказывается невозможно.

– Можешь на меня положиться, – наконец сказал он.

Саша мгновение смотрела на него, а потом кивнула.

Шоссе свернуло, и Уэллс почувствовал, что по коже бегут мурашки, а нервы напряжены от ожидания чего-то… чего бы то ни было.

Но вот они миновали поворот, а он не увидел ничего особенного. Только заросших травой трещин стало еще больше.

– Вот, – сказала Саша, указывая рукой на деревья у обочины. – Видишь?

Уэллс покачал было головой, но тут заметил среди ветвей какой-то четко очерченный контур. Это был дом.

– О, боже, – сделав несколько шагов вперед, прошептал он. – Это невозможно! Я думал, ничего не сохранилось.

– А почти ничего и не сохранилось. Кое-что осталось цело благодаря горам, они сыграли роль барьера. Большинство местных жителей пережило бомбежки, они умерли позже, от голода и лучевой болезни.

Они подошли поближе, и Уэллс разглядел, что дом каменный. Юноша счел, что у каменных стен больше шансов противостоять разрушающему воздействию стихий, хотя та, что справа, уже почти совсем развалилась. Стекол в окнах не осталось, а большую часть уцелевших руин увил плющ. В том, как он оплетал стены, окна и остатки трубы дымохода, было что-то хищное, словно природа старалась поскорее стереть с лица Земли любые напоминания о человечестве.