Но, наверное, в конце концов Уэллс все-таки задремал, поскольку, открыв глаза, обнаружил, что его голова лежит на животе у Саши, а та легонько гладит его по волосам.
– Как ты? – мягко спросила она. – Кошмар приснился?
– Да… а так все нормально, – сказал он, хотя никогда еще не грешил так сильно против правды. Он и думать не мог о том, чтобы предать Беллами, своего друга. И своего брата. Уэллс скорее умер бы сам, чем отдал бы его в руки такого человека, как Родос. Но и смириться с риском, на который наземники пошли, чтобы защитить Беллами, он тоже не мог. Он знал, что ему не найти простого решения.
Саша лишь глубоко вздохнула, но ничего не сказала – незачем. Уэллсу очень нравилось, что им частенько не было нужды в словах, чтобы понять друг друга.
– Скоро все это кончится, – в конце концов произнесла она, по-прежнему рассеянно перебирая его волосы. – Мы как следует пуганем Родоса, и он решит, что Беллами не стоит таких неприятностей. И все опять будет нормально.
Уэллс приподнялся и, как и Саша, прислонился к спинке кровати.
– Если говорить о нас с тобой, нормально – это как? – спросил он, улыбаясь чуть смущенно. – Ты, например, до недавнего времени была у нас в плену.
Когда пропала Октавия, колонисты поймали Сашу неподалеку от своего лагеря, ошибочно сочтя ее шпионкой.
– Мы с тобой найдем новый вариант нормального. Ты останешься тут, будешь учить нас всякой бесполезной ерунде, которую узнал в космосе, а мы научим тебя, как не умереть.
– Эй, – изображая, что уязвлен, сказал Уэллс, – до того как ты объявилась, мы много чего сделали, чтобы не умереть.
– Великолепно, мистер Важная Шишка. Может, в таком случае пора сравнять счет и сделать тебя моим пленником. – Перекинув ногу через Уэллса, она уселась на него верхом, лицом к нему, и уперлась руками ему в грудь.
– Если твой плен выглядит именно так, я буду счастлив провести в нем всю оставшуюся жизнь.
Саша улыбнулась и игриво стукнула его по плечу.
– Я серьезно. Ты ведь останешься у нас, да?
Уэллс помолчал. Его так занимали насущные вопросы – спасение Беллами и отпор Родосу, – у него просто не было времени подумать о том, что будет потом. Вернуться в лагерь он не сможет, это ясно. Он не горел желанием жить под Родосом, даже если это означало, что придется отказаться от всего, что было построено с таким трудом. Но сможет ли Уэллс навсегда остаться у наземников? И что ему в таком случае делать? Чем он может быть им полезен? Однако тут его глаза встретились с Сашиными, и он понял, что не намерен никуда уходить. Уэллс хотел, чтобы лицо Саши было первым, что он видит, просыпаясь по утрам, и последним перед тем, как отойти ко сну. В голове закружились новые мысли, которые даже мимолетно не тревожили его раньше, но при взгляде на Сашу стали казаться очень разумными и правильными. Быть может, когда-нибудь у них будет собственный домик в поселении наземников. При мысли об этом грудь Уэллса сдавило незнакомое прежде страстное желание. Именно