– Ах да, – сказал Родос. – У меня есть еще несколько штук, да только раздавать их людям, которым недолго придется их носить, кажется мне излишним.

– Да ну? – выдал одну из своих фирменных усмешек Беллами. – А я-то думал, что мой суд станет гвоздем светской программы сезона.

– Суд? – переспросил Родос. – Боюсь, ты заблуждаешься. Никакого суда не будет… ни над одним из вас. Я уже признал вашу троицу виновной, и на рассвете вас казнят. – Он демонстративно возвел глаза к небу. – Хотя до него вроде бы действительно довольно далеко, так что, если кто-то из вас спешит, я буду счастлив ускорить процесс.

Сердце Уэллса замерло в груди, будто зверек, увидевший туго натянутый лук охотника. О чем это говорит Родос? Они с Кларк виновны только в побеге из лагеря. Они никому не причинили зла, и уж тем более не совершили ничего, заслуживающего казни. Но, прежде чем он успел хоть что-то сказать, Беллами полузакричал-полупростонал:

– Что за хрень ты несешь? Они ничего не сделали! Тебе нужен только я. Это меня тебе надо убить.

– Они помогли организовать побег. В Доктрине Ге и ясно говориться, какое за это полагается наказание.

– Да засунь эту Доктрину знаешь куда?! – выплюнул Беллами. – Мы на Земле, хоть, может, ты этого и не заметил.

– Я не вижу причин отказываться от принципов, которые на протяжении веков способствовали процветанию человечества, только потому, что мы приземлились.

За всю свою жизнь Уэллс никогда не испытывал такого безыскусного, чистого отвращения, как сейчас.

– Мой отец не согласился бы с вами, и вам это известно.

Родос сузил глаза:

– Твоего отца тут нет, Уэллс. И на случай, если ты был слишком занят соблазнением каких-нибудь малолетних преступниц, – он стрельнул взглядом в Кларк, – чтобы в должной мере уделить внимание урокам гражданского права, хочу сказать тебе, что сын Канцлера не входит в число тех, кто тут распоряжается. Здесь главный я, и я приговариваю вас троих к смертной казни через расстрел. Она состоится с первым лучом солнца.

Уэллс услышал, как рядом с ним ахнула Кларк, и все его тело занемело. Он ждал, что испуг или злость еще как-то дадут о себе знать, но этого не произошло. Возможно, какая-то его часть ожидала такого поворота событий и знала, что он этого заслуживает. Хотя Родос не имел представления о том, что Уэллс натворил на корабле, сам он прекрасно знал, что их друзья и соседи оказались из-за него обречены на медленную смерть от кислородного голодания. По крайней мере, если его расстреляют, ему не придется встретиться лицом к лицу с последствиями своего поступка. Не придется еженощно представлять Колонию, на которой в скором времени останутся лишь безмолвные, неподвижные трупы.