— Что?

— В туалет. И кушать тоже.

— Щас организуем!

Первым делом отвёз сестрёнку за сарай — справлять надобности внутри она отказалась наотрез, а в уборную, по понятным причинам, мы попасть не могли.

Когда мы вернулись, я разжёг еще несколько светильников — сарай сразу преобразился. Тут же обнаружилась моя сумка с вещами и батарейкой. Кристалл внутри неё всё ещё светился. Вооружившись тряпкой и ведром, засучил рукава и взялся за дело.

К тому моменту, как на улице стемнело окончательно, сестрёнка сверкала и блестела чистотой, а на столе перед нами стояли две большие тарелки с ужином — хозяин постоялого двора расщедрился на жаркое с грибами и чем-то похожим на картошку, плюс большую булку хлеба.

— Алин, нам нужно поговорить насчет дальнейших действий, — закончив с едой, я достал из кармана гаечный ключ. При каждом взгляде на культиватор то и дело всплывала надпись «Доступна модификация!», и на меня это действовало как красная тряпка на быка.

— Кстати, Сэмми! Мы ведь теперь будем жить тут, да? — встрепенулась она, тихонько бурля пищей в бензобаке. — Пошли завтра походим по городу! Хочу посмотреть вкусняшки, и одежду, и вообще местные лавочки…

— Тебе-то зачем одежда? Ты ж железная. И вообще, я хотел с тобой поговорить.

— О чём?

— Тут такое дело… — я замялся. И как вот ей сказать про то, что я реально встрял с этим поединком?

Едва я набрался смелости пред лицом культиватора-сестрёнки, как в дверь сарая постучали.

— Что за… — я вскочил с места, когда дверь открылась — и внутрь вошли двое.

Невысокие худенькие фигурки, явно девичьи. Одна — в тёмном платье и белом переднике. Та самая горничная-служанка из тюрьмы. А вот вторая, в длинном сером плаще, прятала лицо под капюшоном.

— Госпожа, он здесь. Но мы ещё можем уйти неза…

Та остановила служанку жестом и потянулась к капюшону.

— Эй, это же… — вырвалось у меня, когда гостья открыла лицо.

Бледная кожа, платиновые волосы. Серо-стальные глаза.

Я инстинктивно стиснул челюсти. Приехали, твою мать.

— А! — воскликнула Алинка. — Это та самая, обманщица!