Перед глазами побежали невесть откуда взявшиеся строчки контракта. Какая же куча буковок, нахрен они мне не сдались!

— Плевать на договор, вылечи её! — крепче сжав плечи Алины, я поднял глаза к небу.

— Ты уверен? Может, прочитаешь сперва усло…

— ЛЕЧИ УЖЕ, МАТЬ ТВОЮ!

— Подтверждаешь? — голос стал вкрадчивым, но зазвучал неожиданно громко и властно.

— Подтверждаю! — воскликнул я.

— Б-братик!.. — всхлипнула девушка на моих руках и вздрогнула всем телом. Ветка в её ране залилась ярким светом, а через мгновение он заполнил всё вокруг. В ослепительном сиянии исчезли разбитая в щи отцовская «калина», дерево, и даже несущаяся к нам машина «скорой помощи», только что выехавшая из-за поворота.

— Что за?..

— И ПОМНИ, СМЕРТНЫЙ, ТЕПЕРЬ ТЫ — МОЙ, ОТ ТЕЛА И ДО СУДЬБЫ! АХАХАХАХА!..

***

Жёстко. Свет, такой яркий, что слепит даже сквозь веки. И запах — старьё и пыль, пополам с сельской вонью, к которой я почти привык за две недели, проведённые на каникулах в отцовской деревне.

Я потихоньку пришёл в себя и медленно открыл слезящиеся глаза.

— Капец, приснится же… — сморщился от боли во всём теле и медленно сел.

Очнулся я в каком-то сарае, лёжа на полу среди пыльных куч соломы и старых тряпок. Яркое солнце светило через единственное окно прямо в лицо. Прикрывшись рукой, огляделся.

Сарай как сарай. Точно не наш, у папки всегда всё чисто, а этот какой-то незнакомый. Пыльный и вонючий, с кучей старого инструмента, верстаком и полками, покрытыми толстым слоем пыли. У дальней стены — какая-то объемная штука, накрытая хламидой, а напротив меня — ветхие ворота. Очень старые.

— И как я тут оказался вообще? Э-эй, Алинка, твои шуточки? Опять в комп переиграла, анимешница долбанутая?