— Это не они. Но есть те, кого ты даже не заметила. Еще четверо нарян. Они охранники. На всякий случай, если члены совета решат применить друг против друга физическую силу.

— Но разве они имеют право действовать на нас?

— Кроме доисторического Теци, у которого и то очень ограниченные возможности, вообще никто не может вмешиваться в ход обсуждения. Но тут опять же постарались эти гадкие боги-жизнелюбы, — Антониус скорчил лицо, изображая все свое отношение к остальным богам. — Те, у кого эмпатия выше двадцати пяти, не должны попадать в охрану Совета. Или быть, например, лекарем. Тут, как раз, и постарались уже знакомые нам божки.

Рита постучала пальцами по подлокотнику.

— Давай теперь соберем все вместе. А то сумбурно как-то, недопонимаю многого. Если что, поправь меня. Итак. Боги Жизни устали скучать в мире, где царит равновесие света и тьмы. Они решили в неком будущем устроить великую войну. Для этого надо было кое-что поправить при помощи Совета. То есть, сделать новых людей мира смертными. Это, правда, устроили и без них. Но дальше. Им надо еще устроить так, чтобы велась тотальная промывка мозгов, это проще всего делать с подрастающим поколением, поэтому организуют интернаты, Причем так, чтобы эта структура не зависела вообще ни от кого.

Для всего этого, Боги Жизни запихивают в Совет своих двух людей, которые все это предлагают, и одного охранника, который при помощи высоких эмпатических способностей делает так, чтобы остальные члены Совета приняли это самое предложение…

— Только не двух, а трех. Трое Советников Бога, от трех Богов Жизни.

— Не понимаю, кто третий.

— Он еще не выступал. Могу сказать только это. Частично я связан некоторыми обетами, которые не дают мне раскрыть перед тобой все карты.

— Ты мне помог, за это я услышала твою просьбу про смену имени, и это было моим предложением на Совете. А что этим троим дали Боги Жизни?

— О, ты все-таки вспомнила! — оживился Антониус. — Совсем забыл спросить!

— Не поняла, — стушевалась Рита. — Уже же поменяли твое имя.

Бог Смерти снова принял сидячее положение.

— Да, только ты не забывай, что все, кроме Совета, узнают о решениях только после официального окончания заседания. Там вот начнется немедленный кипиш. Так как меня теперь зовут? — он подался вперед, глаза заблестели.

— Антониус, — Рите стало как-то неловко сообщать вот так богу новое имя.

Тот немного поморщился, но потом расплылся в улыбке.

— Не скажу, что прямо счастлив, могла бы что-нибудь повнушительнее придумать. Посмертельнее!

— Само имя Кира предложила. И радуйся. А то звали бы Гришка или Тоша.