Он не мог понять, зачем Старичок спас его. Они не были особенно близки. Можно сказать, едва знали друг друга. Да, свершенные после смерти тоже давали жизнь рожденным, формируя бассейны. Однако они делали это не по своей воле. Намеренно отдать свой шанс ради другого – это было бессмысленно, сбивало с толку и раздражало. Выходило, что тот просто хотел спасти человека. Это точно был не продуманный поступок. Выходит, жертва вышла случайной? Или нет? Может быть, свершение людей – это вовсе не постепенное улучшение, а один-единственный поступок, к которому идешь всю жизнь? Выживешь после него или умрешь – не так важно. Тогда как понять, что ты сделал тот самый, верный шаг?

* * *

У дома Бренди под фонарем трое окружили одного. Иней не раз наблюдал такие ситуации на берегу ксеноморфов, когда несколько расторопных охотников загоняли неудачливого свершенного. То ли алкоголь выветрился не до конца, то ли разговоры о жертве произвели больше впечатления, чем ему казалось, но Иней неожиданно для себя направился к людям под фонарем и окликнул их. Троица, как по команде, повернулась к нему.

– Те че надо, босота биндюжная? – самый низкорослый из охотников вразвалочку подошел к Инею. – На перо захотел?

Иней не понял почти ничего из сказанного, но запах угрозы почуял отлично. Кожа под комбинезоном грузчика уплотнилась. Ногти на пальцах загрубели и заострились. Одновременно с этим неведомо откуда пришла целая волна незваных сведений. Мелкий ударит первым. Уклониться вправо, быстро вырубить его ударом в шею и дальше атаковать самого крупного. Уклонение, двойка в голову, потом пах, колено, снова уклонение… Да что такое? Откуда это? Иней тряхнул головой, изгоняя чужие мысли.

– Это мой человек. Пошли прочь! – зарычал он, копируя голос Назимова.

– Сам напросился! Вали грузового, братва! – приземистый ударил полукругом от пояса вверх. Нож рассек комбинезон, чиркнул по коже, не причинив вреда. Иней атаковал в ответ, расчертив грудь коротышки кровавыми полосами.

– Порезал, сука! Порезал меня! – взвыл злобный недомерок. – Вали его, Хват!

Самый крепкий из громил шагнул вперед и вдруг застыл, удивленно всматриваясь в лицо Инея. Нет, он смотрел на плечо. Рассеченный ножом приземистого комбез открыл кожу. На грубом, словно рубленном из дерева лице Хвата отразилось нечто похожее на изумление.

– Мы приносим извинения, попутали, короче. Не взыщите, господин хороший, – громила повернулся и пошел прочь.