Так он и кантовался по жизни, без настоящей подруги, спутницы, правда иногда выдавал странные коленца на этом поприще, к примеру он мог выехать в город на прогулку на своем хаммере натурально в прикиде бомжа, приодевшись в драную сэкондовую одежку, оставить свою крутую тачку за углом и попытаться клеить девиц в таком виде. Обычно это заканчивалось весело, но одиноко, — вот в один из таких былых перформансов он подвалил в уличной кафэшке под светом теплого летнего солнышка к очень симпатичной и весьма аппетитной шатенке, просто попытался пристроиться к ее столику, он даже еще не представился, и сразу получил крутой отпор. Восвояси, он завернул за угол и подошел к своему хамму, скинул свою простую одежку и отдал ее обитателю местного подвала, тусовавшегося неподалеку, накинул на себя хиповый кутюровый сюртучок, — за этим занятием его и застала молодая телка, что минуту назад его отшила в ближнем кафе, она загнула сюда случайно, а он как раз открывал дверку своего крутого авто, явно с намерением отвалить.

Молодая фемина тут буквально застыла как известная статуя, без дара речи в глубоком сожалении, что упустила такой небедный шанец, когда Цой садился за руль этого хамма, — он мельком видел в зеркале, что сзади эта дамочка пытается по очереди куснуть себя сначала за свой локоток, а затем за попку, это же видел и настоящий бомж, которому он презентовал свой предыдущий наряд.

Прикольное окончание его попытки найти себе незловредную и бескорыстную герлфрэнду, — но весьма поучительное с точки зрения окончательно испорченных людских ценностей и нравов, последние весьма подрбно Цой узнал на крутых патиках, куда он просклизывал легко со своими бабками на швейцарском банковском счете. Здесь все было чинно, но фуфлово до икоты, однако суть в конце была точь в точь как в простой забегаловке, гламурные телки под видом светских дамочек сканировали как рентгеном всех потенциальных претендентов на близкое и дальнее знакомство, затем мгновенно обрабатывали в своей головке несложную программку по расчету количества дензнаков за душой и соответственно уровень петушка на общественном насесте. Эти курочки легко ориентировались среди тугих кошельков и золотых карточек, не ведая о существовании тонких человеческих материй, и за право потоптаться на своей гладкой спинке они быстро начисляли довольно высокие исходные кредитные ставки. В результате петушок, купившийся на их внешний и искусственный салонный шик, легко мог оказаться гол как сокол, просто попадал на хорошие бабки.

Цой уже вполне освоился во взбаломошной столичной жизни, а в своей лаборатории продолжал упрямо вести постройку нового блока супергенератора, в свободное время тщательно зачищал хранилища многочисленных банков от неправедно нажитого богатства, и даже не испытывал от этого малейших угрызений совести, скорее наоборот, некоторое тихое моральное удовлетворение, и даже не для простого пополнения своего финансового портфеля. Все равно деньги быстро уходили на закупку новейшего импортного оборудования, расходных материалов, нет, конечно, — он продолжал чувствовать потребность в наведении хоть какой-то справедливости в этой странной местной капиталистической жизни без никаких человеческих ценностей и без всяких правил, — а правила прописывает и диктует тот, кто организует и ведет игру под названием жизнь.