Редкие экземпляры людской породы обладают крысиными такими способностями к выживанию, но достойные есть, это точно, можно привести пример из Петербурга, собственно оттуда и вышли первые охотники и отравители крыс-мутантов. И возможно это тоже старая генетическая память, закрепленная в людях, выживших во время Ленинградской блокады, ведь этот город тоже тогда пережил деградацию послевзрывного периода. Точно также в городе русской революции перестали действовать все блага цивилизации, — а ведь единственное спасение от заразы и эпидемий, накрывших многие густо населенные районы, предоставила вода. Конечно северной русской Венеции в этом самом отношении повезло, — воды Невы и каналов уносили все нечистоты и трупы погибших в Балтийскиое море, прочь из жилой зоны, и потому город продержался значительно дольше, чем другие мегаполисы в бывшей Раше.

Полоса радиационного вихря накрыла и Питер, и многие жители сгинули от той невидимой лучевой болезни, незримо проникающей практически везде с током воздуха и частицами пыли, потом начался голод, самое неприятное напоминание о военном прошлом, но в этот раз голод был мирным, не работали пекарни, выпускавшие хлеб, да и выпекать уже не из чего было, всю муку использовали. Кругом в полях гуляет ветер, и ни одного нового колоска, крестьяне заняты собственным выживанием, ну и вклад в уничтожение съестных припасов конечно внесли бурно плодящиеся крысы. Количество грызунов быстро стало превышать количество людей, живших в осажденном городе, и началась новая и настоящая война между человеком и крысой, кто кого, делайте ставки господа, хотя исход был заранее предсказуем, — крысы дают в год несколько выводков крысят, которые тоже есть хотят.

Остатки населения объединились в коммуны, ведь вместе всегда помирать веселее, превратили газоны и скверы в огороды, грядки, возделывали не покладая рук, чтобы запастись на зимовку овощами, сами превратились в ходячие овощи, а с наступлением прохладных месяцев, — правда без снега и сильных морозов, все-таки климат чуть потеплел, с наступлением холодов в овощехранилища забирались крысы и начинали наводить ревизию съестных припасов. Здесь уже вопрос становился ребром, есть еда — жизнь, нет еды — смерть, и на войну с этими нахальными грызунами снаряжались самые сильные и проворные мужики. Сооружали из подручных материалов оружие и варили отраву, но численный перевес возрастал и шансы на победу таяли с каждым днем, к тому же крысы перешли к групповой тактике нападений. И человек, попавший в одиночку в окружение крысиной стаи, становился смертником, если угодно, смачной крысиной едой из деликатесного мяса, постепенно появились и защитные одежды, и кольчуги. Но тоже примитивные, из того, что осталось на заводских складах, тем не менее эти рыцарские латы позволяли выжить ценой потери пальцев рук и небольших кусочков плоти на незащищенных местах человеческого тела.