— Черт, — прошипел он, вновь начиная растирать покусанную комарами шею. — Когда же это кончиться?!

Вдруг, полог шалаша откинулся и внутри заглянула встревоженное мальчишечье лицо. Даже не рыская глазами по внутренностям шалаша, он определил, где лежал Маркин.

— Я уж думал что случилось, — с облегчением выдохнул он. — Ну, можа приболел, или лихоманка какая приключилась… Ты что развалился-то? Вставай, быстрее. Командир может сейчас уже закончит… Быстрее! Я вон просился, а он говорит мал еще! Тебя точно возьмет!

Ничего не понимающий Семен вскочил с лежака и, накинув безрукавку, вылетел наружу. Как оказалось, пацан оказался прав. В центре лагеря наблюдалось какое-то шевеление. Стоявший возле дуба, Голованко о чем-то беседовал с высоким мощным парнем. Судя по их лицам, говорили друг другу они не очень приятные вещи.

— Ты, Федор, как маленький, — раздавался голос старшины. — Тебе сколь уж было сказано, не подходишь и точка! А ты, что? Почему, да почему? Сказано тебе было, что не все подходят, сказано… Вон доктор скажет… Георгич (отчество Генрихович старшина сразу же творчески сократил, чтобы лишний раз, как он любил выражаться, языком не трепаться), ну скажи ему что-нибудь!

Завалов, которому пришлось присутствовать уже почти на десятке подобных сцен, шумно вздохнул.

— Командир вам сказал абсолютную правду. По медицинским показателям не все подходят, — усталым голосом сообщил он парню, замечая, как гаснут у того глаза. — Это просто кажется, что у вас все отлично. На самом деле фиксируются некоторые перебои сердечного ритма, — высокий и широкоплечий, словно каменная глыба, парень все равно упирался, пытаясь настоять на своем. — Что же вы совсем несознательный какой-то. Говорят же, сердце может не выдержать… Ладно, кто следующий? Еще есть желающие?

Человек семь — восемь отсеянных мужчин с надеждой оглядывались вокруг. Если требовался еще один, то вдруг им повеет… Однако, Маркин сделал шаг вперед и сразу же попал в заботливые руки врача.

— Так, милейший, присядем-ка, — негромко начал он говорить, одновременно записывая что-то. — Все, хватит. Теперь, подышите немного. Глубоко, что же вы как ребенок?! Глубоко вдыхаете, глубоко выдыхаете. Отлично! — он проверил его пульс, зачем-то дернул несколько раз за ушные мочки. — Смотрите сюда. Вправо — влево, теперь снова, вправо — влево! Зрачки в норме. Много читаете наверное?

— Да, — буркнул Семен, вспоминая горы документов, не раз перелопаченные им вот этими руками. — Прочитал просто огромное число книг, ведь я же учитель.

— В принципе, я не вижу каких-либо противопоказаний, — доктор вынес вердикт и со стороны остальных послушался недовольный гул. — Все у вас в порядке и мы можем приступать.