Он улыбнулся и, вдруг спросил:

— Кстати, Марк, вам попадались, действительно, странные сообщения? Что вы так на меня смотрите? Я спрашиваю о таком, что вам показалось совершенной бессмыслицей…, — лицо Марка стало задумчивым. — Это не просто любопытство. Понимаешь, — в этот момент он как-то совершенно естественно, сам этого не замечая, перешел на «ты». — Меня не покидает ощущение какой-то неестественности. Я оглядываюсь вокруг и понимаю, что единственным, к чему это может относиться, являются эти чертовы дети Одина… У нас просто все чудесно складывается. Регулярно появляются все новые и новые свидетельства, которые нас просто ведут в каком-то направлении. У вас нет такого ощущения, Марк?

79

79

1 декабря 1941 г. Восточный берег реки Нара, примерно в 20 километрах от Наро-Фоминска.

Вдоль высокого обрывистого берега, причудливо извернувшегося в сторону запада, протянулась змеевидная цепь черных пятен. Притягивающая взгляд чернота земли на белоснежном фоне при ближайшем рассмотрении оказывалась намечающейся линией окоп. Полураздетые несмотря на тридцатиградусный мороз бойцы с уханьем вгрызались в мерзлую землю, периодически притоптывая подмерзающими ногами.

— Эх, морозец, родимый, — приговаривал крупный боец из Пензы, вытаскивая обломком широкой доски кусочки земли вперемешку со снегом из едва наметившейся ямы. — Что же ты так кусаться вздумал? — багрово-красные уши выглядывали из под сползшей на затылок шапки. — Да… Мама, родная, не вовремя ты видно меня родила…

— Трофимов! — вместе со скрипом снега раздался хриплый голос. — Уши отморозишь. Ты их снежком слегка разотри, снежком. Они и отойдут. А то вон лопухи какие! Того и гляди отвалятся.

— Не отвалятся, товарищ лейтенант, — подняв голову на командира, буркнул тот. — Они у меня знатно пришиты…, — выпустив из рук перегнутый лом, он устало спросил. — Товарищ лейтенант, что там слышно-то?

Из соседних ячеек, которые до боя планировалось связать в единую сеть окоп, вытянулись еще головы, услышав вопрос. Сверкающие из под надвинутых на лоб шапок глаза с надеждой уставились на лейтенанта. Заданный вопрос кровно касался их всех, бывших бойцов практически исчезнувшей в ожесточенных боях 222 стрелковой дивизии, нынешних бойцов Московской сводной дивизии, которая тоже, несмотря на столь воодушевленное название насчитывала едва полк личного состава.

— Не забыли, говорю, нас? — не дождавшись ответа повторил вопрос Трофимов, съеживаясь на поднявшемся из-за речки ветру. — А то прет ведь гад, как саранча…