Я вздохнул и уже повернулся, чтобы возвратиться обратно, в свою каморку, как вдруг почувствовал, что на крыльце появился кто-то еще. Нежная рука легла мне на плечо.

Это была Сандра.

Освещенная холодным лунным светом, она казалась воплощением этой южной ночи… Если в Норвегии она казалась мне яркой, экзотической, даже чуть-чуть пугающей, то здесь она была самой собой — плоть от плоти напоенных жарким солнечным светом земель, этой ночи, такой же душистой и жаркой, как ее тяжелые бронзовые волосы. У меня даже дух захватило — так она была хороша!

Лицо ее, обращенное ко мне, напоминало нежный мерцающий цветок из тех, что, по поверьям, расцветают в полнолуние и увядают к восходу солнца.

Волшебный цветок.

— Вы выступаете в путь завтра с утра, правда? — спросила она.

Я молча кивнул.

— Я тоже хотела пойти с вами… Сам знаешь… Бакстон меня не пускает. Говорит, я здесь нужнее. Но, знаешь, на самом деле мне кажется, что он просто сексист.

— Кто?

— Ну, из тех, кто считает, что женщины не годятся для тяжелой и опасной работы. — Она нахмурилась. — Я думаю, что он не прав. Я ничем не хуже остальных.

— Конечно, — сказал я внезапно охрипшим голосом. — Даже лучше…

Она ничего не ответила, и лунный свет залил пространство между нами, словно холодный ртутный поток.

— Но, если честно, я рад, что ты не идешь с нами, — сказал наконец я. — Я не мог бы больше ни о чем думать, все время бы волновался за тебя. Я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе погибнуть!

Она внимательно посмотрела на меня.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что я слишком люблю тебя, чтобы…

Она вздохнула.

— Ах, Олаф! Почему ты не говорил этого раньше?

— Разве я не…

Она покачала головой.