Правда, что дальше было, я уже не знаю, за мной Абрамов приехал и с разрешения майора Харламова забрал, но то, что аресты потом продолжались, да и некоторые командиры сами стали пропадать, я был в курсе, Абрамов довёл информацию. Да и два случая пропаж были в нашем танковом корпусе. В одном случае нашли труп пропавшего командира, у него была ножевая рана в спине, но это оказалась обычная бытовая ссора. Убила его хозяйка дома, где он квартировал, и вывезла в лес. Дело мутное: та утверждала, что тот склонил её к сожительству насильно, вот и отомстила, но я думаю, тут что-то другое. Там не я работал, другой следователь, а он информацию пока придерживал, хотя что-то и накопал.

Вот второй мелькал как раз в этом стрелковом батальоне. Он тут часто бывал, раз пять, а перед пропажей снова появился, правда, потом его никто не видел. Да и начштаба батальона тоже пропал и, как оказалось, выплыл у немцев.

Так-то у нас в танковом корпусе были в основном моторизованные части, по бумагам, по крайней мере. Техники тупо не хватало, но два месяца назад придали вот эту стрелковую дивизию, включив в штат и забрав взамен одну из танковых бригад. Их и так три было, а тут две осталось, да два танковых полка. Сам корпус стоял во втором эшелоне, но вот дивизия расположилась на передовой. На первой линии. Не совсем удобно, но агент, а я уверен, что тот сбежавший майор из разведки штаба корпуса был агентом, свалил как раз через этот батальон, прихватив своего человека, лейтенанта Никонова, начальника штаба батальона.

Я уже опросил бойцов и сержантов, которые имели с ним дела, и те подтвердили, что выполняли некоторые немного странные приказы лейтенанта. В отдельности они не привлекали внимания, а вот если сложить всё в одно, начнёшь понимать, что тут что-то не чисто. Так что, получив необходимые материалы, я уже собирался уезжать обратно в свой отдел, как случился этот неожиданный налёт. Неожиданный для меня, местные бойцы к такому привыкли.

Тут как раз миномётный обстрел стих, и капитан, подняв трубку, пару раз пытался вызвать какого-то «Воробья» и, не добившись ничего, отправил телефониста исправлять линию. Затем, откинув занавеску, крикнул наружу:

– Доклад по потерям!

Я даже расслышал, как волной этот приказ стал распространяться по полнопрофильным окопам, бойцы дальше передавали. Пока я сидел за столом и опрашивал очередного вызванного командира, ротного старшину из четвёртой роты батальона, один из командиров батальона доложился капитану о потерях. М-да. Не слабо, только убитых почти двадцать человек, да около тридцати раненых. Если так дальше пойдёт, через неделю обстрела от батальона ничего не останется.