Стража открывает последнюю решетку, и я вхожу в комнату для свиданий с подследственными. Стол и стулья привинчены к полу Через минуту вводят Хаджи Альфонса. На нем наручники и ошейник, который начнет сигналить, если заключенный покинет отведенный ему сектор тюрьмы. Справа и слева замерли в готовности два охранника, так что никто из нас не сможет сделать ни единого лишнего движения.

— У тебя опять новый одеколон? Неприятный запах, — криво усмехаясь, говорит Аль-Зумруд.

— Зато полезный

Сажусь напротив и покашливаю, добавляя к аромату лосьона не менее противный запах дезодора.

— Ты вроде осунулся, — замечаю я, машинально посмотрев на часы. Остается 29 минут. — Плохо кормят?

— Не в питании дело, — Он морщится. — Зачем ты пришел, неужели ностальгия одолела? Шмыгнув носом, жалуюсь.

— Здесь душно.

Снова достав пульверизатор, я обильно обрызгиваю себя, между делом пустив густую струю на бывшего члена Политкома и несбывшегося премьера. Покончив с этим делом, говорю:

— Извини, раньше заглянуть не мог. Во-первых, ждал, пока закончится следствие по твоему делу. Во-вторых, были заботы поважнее… — Мимолетный взгляд на табло часов — осталось 27 минут. — Не мог же я пропустить большой сбор клана.

— Большая Змея… — Он презрительно кривится — Тебя угораздило родиться в самом захудалом клане планеты. Никто из наших даже не слышал о таком племени

— Не слышал, потому что такого племени не существует в природе. На самом деле я из Горного Моря.

Его лицо искажает гримаса отвращения и ненависти. Имя клана, сильно поредевшего, но не покорившегося сепаратистам-наци, поражает Хаджи Альфонса не хуже, чем пуля «Тираннозавра-120». Аль-Зумруд бормочет:

— Тем более непонятно, почему ты так странно вел на Ульсе…

Я смеюсь от души:

— Ты на самом деле думал, что я вас боюсь? Вас, которые испортили мое детство, а потом и молодость? Нет, я вас всегда ненавидел.

Все еще пытаясь играть роль рассудительного политика, Аль-Зумруд говорит:

— Но ведь ты уехал в аспирантуру до самых тяжелых событий.

— Нет, на самом деле я улетел с Монтеплато примерно через месяц после высадки десанта. Я видел свержение вашего режима, а потом еще некоторое время зачищал Альгамбру.

Мой аэрозоль действительно получился неприятным и сильно раздражает слизистую Ничего, для меня это не смертельно. Прокашлявшись, я продолжаю