Последний прыжок – и я сажусь на железном пруте, почти касаясь спиной потолка, отвязываю от себя веревку и бросаю ее вниз. Тренер и ребята что-то кричат, но мне все равно. Я прыгаю на стену. Человек не может так прыгнуть, но магу воздуха это раз плюнуть. Прыгая с выступающих камней на светильники, я стремительно спускалась вниз. Все в тренировочном зале замерли, глядя на мой спуск. Спрыгнув с последнего факельного кольца, я сделала тройное сальто в воздухе и схватилась за штору, соскальзывая по ней. Съехав до того места, где ее перехватывал витой шнур, я оттолкнулась от нее и приземлилась на все четыре конечности.

Не обращая внимания на восхищение учеников и гнев учителей, я вышла из зала, зашла за угол и только там упала на колени. Руки дрожали, ладони были просто изрезаны, ступни были сбиты в кровь.

Никто не увидит. Мне все равно, сколько я потеряю и насколько больно мне будет. Мне нужно выйти на охоту за амулетами, а на деле – на охоту за монстрами и бандитами. Мной движет ненависть, которую я чувствую каждый раз, когда просыпаюсь от того самого сна. Я не могу увидеть или услышать то, что происходит, но я знаю, что это самое ужасное, что могло случиться в моей жизни. И самое страшное – это и правда случилось. До того, как мне исполнилось пять, то есть в то время, которого я не помню. И это сделал кто-то из тех, кто был мне дорог. С тем, кто был мне дорог. Но что случилось тогда? Я не помню, и от этого только хуже.