– Я тоже хочу посмотреть…

Ветер вытолкнул ее из окна, облако подхватило и поднесло к той же башне, на черепице которой я сидела.

– Так где это?

– Это под винодельнями. Видишь большое здание с плоской крышей?

Мы оказались там в считанные секунды. Антелла удивленно хлопала ресницами. Вход был с противоположной стороны здания. Облако бросило Антеллу у него, а я вихрем пронеслась мимо охранников, сломав кому-то ногу, пробежала между бочками и бутылями, уставившими зал до потолка, нашла в полу люк, спрыгнула в него, с некоторым опозданием обнаружила, что это проход сквозь все этажи и схватилась за железную трубу, заменяющую ступеньку, ободрав ладони, как только увидела впереди свет.

– Черт, черт, черт, – я отодрала ладонь от ступеньки, дала зажить и взялась снова, отняв теперь другую. Оглядевшись, я спрыгнула на каменный пол.

В подземных залах было холодно, поэтому там хранили вино. Запах вился в воздухе, и люди не столько болели за сражающихся, сколько икали и смеялись. Протолкавшись среди зрителей, которые не обратили на меня никакого внимания, я остановилась возле Ладони. Каждый палец предполагаемой руки заменили связкой из семи магических стержней. Такая концентрация магии способна не просто заряжать амулеты, лежащие в центре, но и подпитывать силу сражающихся на Ладони магов. Поединок ведется до первого полностью принятого на себя удара. Вроде бы все просто и безопасно – но умелые маги, у которых нет ограничений на силу атаки, нередко бьют так, что первый удар становится последним.

Наблюдающие за зрелищем маги стояли в основном со стороны пальцев Ладони. Когда техника использования нескольких стержней только начала использоваться, все почему-то верили, что они поглощают силу из пространства, где должны, по идее, находиться лучевая и локтевая кости руки. Поэтому за подобными поединками наблюдали в основном из безопасного места. Доводы в пользу этой теории давно опровергнуты, а у основания Ладони до сих пор почти никто не становится.

Сирене на удивление шел белый. Она перемещалась по небольшой площадке с такой скоростью, что выглядела сполохом света. Или, как сказал Серохвост, Белой Искрой.

Противником Сирены был немолодой лысоватый маг той же стихии и в той же степени, что предусмотрено правилами, поэтому между стенами из зрителей метались молнии. Ни одна из них не достигала магов вне Ладони – это обеспечивали магические стержни. Противник Сирены явно уже сражался в подобных условиях, потому что только монотонно бил одинаковыми зарядами, стараясь не расходовать силу понапрасну и поддерживая постоянный канал, подпитывающий его энергией. Сирена же, привыкшая к настоящим схваткам, била изо всех сил, а магии, подпитывающей ее со всех сторон, интуитивно сопротивлялась. Я вдруг сообразила, что это Белая Клетка, только наоборот.