И продолжался бой. Воображаемый землянин, находящийся где-нибудь поблизости, мог бы сказать, что он напоминает схватку двух ос – маленькой и еще меньше – с огромным черным жуком, причем все трое барахтаются в луже; абориген же Астероидной системы, привыкший мыслить более конкретно, поглядев на развитие сражения, сказал бы проще: хана всем троим.

Он увидел бы, как «Магог» прошел апогей – точнее, апоулиссий – своей орбиты и как предельно сблизившиеся с ним линкор и крейсер прекратили взаимный обстрел ядерными торпедами, делая ставку на плазменное оружие, как затем корабли разошлись по эллипсам своих орбит вокруг общего центра масс, как оплавленная картофелина «Магога» вновь начала приближаться к Улиссу уже над темной его стороной, а линкор и крейсер устремились к «Магогу», наращивая скорость, уже не зависящую от команд, поступающих из боевых рубок, и действий экипажей.

Раскрыв рот, он увидел бы и то, как новое тройное сближение едва не привело к общему столкновению, как линкор, внезапно нырнув вниз, спустя пять минут врезался в им же поджаренную поверхность Улисса и исчез в колоссальной вспышке, а крейсер, все-таки задев касательным ударом корабль-астероид, ринулся в противоположном направлении, будто камень, пущенный из пращи.

Воображаемый наблюдатель наверняка проследил бы за тем, как отброшенный гравитацией крейсер, получив как нарочно почти нулевую орбитальную скорость относительно Циклопа, падает на газовую планету. Наблюдатель еще долго гадал бы, успеет ли экипаж крейсера справиться с возникшим вновь вращением и хотя бы попытаться увести корабль в сторону от планеты, прежде чем понял бы: не успеет. Прошло не так уж много времени, и гигантский газовый шар сглотнул крейсер, будто мошку, укрыл ее бурыми облаками и переварил в своей жаркой утробе, но вряд ли наблюдатель стал бы пристально следить за этой драмой.

Его глазам открылась бы иная драма: за минуту до гибели линкор, наконец-то развернувшийся носом к «Магогу», выстрелил по нему всеми заряженными в пусковые установки торпедами. Часть их удалось сбить противоракетами, часть была заторможена гравитационным оружием и перехвачена катерами, часть сгорела в защитных полях, но две торпеды максимального эквивалентного тоннажа достигли корабля-астероида и взорвались на его поверхности.

Пожалуй, хватило бы и одной. Перенесший не один удар, накопивший внутри своей кристаллической толщи немало трещин, «Магог» медленно и даже величаво раскололся пополам. Оба обломка, кружась, неспешно расходились по орбите, и, как из дырявой котомки, сыпалась из их вскрытых пещер в открытый космос всякая мелочь: железные осколки, покореженная аппаратура, ящики со всевозможным довольствием, люди…