Пули грянули о металл, но было уже поздно.

– А ну-ка, погоди, – приказал Сергеев Базилевичу. – Стой тут и ничего не делай!

Мысленно Умка просчитал траекторию и, коротко разбежавшись, прыгнул в проход таким образом, чтобы попасть обеими ногами на ребристую стенку контейнера, стоящего с другой стороны, на уровне метра от пола. Он вылетел из укрытия, оттолкнулся, бросая тело в противоположном направлении, и запрыгал от стенки к стенке, из стороны в сторону, как человек-паук – благо, было за что зацепиться.

Солдаты открыли огонь не сразу, чуть замешкавшись, больно уж неожиданно было видеть здорового мужика, прыгающего по стенам кузнечиком, и этого «чуть» хватило Михаилу для того, чтобы закончить едва начавшуюся дуэль в свою пользу. Понадобилось всего две коротких очереди. Один из солдат еще падал навзничь, когда Сергеев мягко, по-кошачьи, приземлился рядом с ним.

Теперь было очень важно не потерять темп. На окрик из укрытия выбежал Базилевич, Сергеев по наитию не отвернулся при виде его, и успел среагировать, когда вслед за Антоном Тарасовичем в проход бесшумно выскочил здоровенный детина, размерами чуть поменьше Конго, с короткоствольным автоматом и зверским выражением лица. Он явно хотел скрутить Антону Тарасовичу шею, поэтому держал автомат на отлете, а не перед собой, и только увидев поднимающего винтовку Сергеева, сообразил, что надо было все-таки стрелять, а не гнаться за жертвой.

Сергеев вскинул винтовку. Линия прицеливания проходила вплотную к голове Базилевича и, нажимая на курок, Умка видел, как лезут из орбит глаза надежды украинской оппозиции, как раскрывается в крике рот и взлетают к лицу в попытке защититься руки. «Только не вправо, – подумал Михаил, – дожимая спуск».

Ствол М-16 плюнул огнем буквально в лицо Антону Тарасовичу. Пуля прошла в десятке сантиметров от его правого виска и попала здоровенному детине в лоб со стуком врубившегося в колоду топора. Детина замер, не спуская глаз с Сергеева, а Базилевич рухнул на колени и упал ничком, закрыв ладонями лицо. Здоровяк все еще стоял, но ноги у него заходили ходуном, рот приоткрылся и, спустя секунду, он опрокинулся навзничь, так и не выпустив автомат из рук.

Играть роль доброго папочки было некогда, и Умка врезал впечатлительного принца в изгнании ногой по ребрам – недостаточно сильно, чтобы поломать кости, но так, чтобы наверняка привести в чувство. Базилевич охнул, но голову от пола оторвал. По глазам было видно, что Антон Тарасович не до конца понимает, жив он или уже мертв. Для того чтобы внести ясность, Сергеев пнул его еще раз. Помогло. Базилевич встал на подгибающиеся ноги и, увидев лежащее сзади тело, наконец-то сообразил, что Сергеев стрелял не в него.