– Отож! – сказал Блинчик, принимая в руки стакан с виски. – Ждать не хотелось. И стыковка неудобная получалась. Долетел – и порядок! Ладно! За нас!

– За нас! – поддержал тост Базилевич и уселся напротив Владимира Анатольевича, в такое же глубокое кресло.

Картинка, снятая скрытой камерой, должна была бы называться «Лорды на рауте», но что-то не складывалось: кресла в кадре были настоящие, а вот лорды…

– Ну? – хмыкнул Блинов, отпив из стакана несколько глотков. – Новости есть?

– Разумеется, – ответил Антон Тарасович и сделал многозначительную паузу. – Ты что, забыл с кем имеешь дело?

Ответ Базилевича был полон пафоса, словно оскорбленная невинность торжествовала над поверженной злой силой и он об этом громогласно объявил публике. Причем, что особо удивляло, наигрыша в этом не было ровным счетом никакого. Вполне такой естественный пафос, правда не подходящий к ситуации.

Выражение лица у Блинчика стало такое, словно он, сунув руку в собственный карман, обнаружил там свежее собачье дерьмо. Нехорошее, надо сказать, стало у него выражение лица.

– Тоша, – сказал Блинов с искренней болью в голосе. – Ну почему ты так от себя тащишься? Что за мудацкая привычка тянуть кота за яйца? Я что, сюда прилетел смотреть, как ты выстебываешься, изображая, блядь, европейца? Я же тебя ясно спросил – новости есть? Да ты мне должен был еще в аэропорту, у трапа докладывать… С почетным караулом меня встретить и красной ковровой дорожкой! Ты, блядь, ничего не забыл?!

Тот, кто монтировал пленку, был, конечно, не Дзефирелли или Кубрик, но основы кинодела знал твердо.

Три камеры под разными углами снимали собеседников непрерывно, неизвестный режиссер давал звук сплошным куском, а планы перебивал мастерски, давая возможность зрителю видеть мимику обоих говорящих.

Базилевич внешне оставался спокоен и на хамство Блинчика не ответил, но стакан в его руке чуть не разлетелся на части, на тыльной стороне ладони проступили сухожилия и вены и на щеке то появлялся, то исчезал желвак.

– Я ничего не забыл, Володя, – наконец-то ответил Антон Тарасович и с явным усилием улыбнулся. – Мне напоминать не надо. Ты хочешь знать – договорился ли я? Да, я договорился. Ты хочешь знать сумму? Я ее точно тоже не знаю. Мы говорили о ста миллионах долларов за систему. Это три машины для несения боевого дежурства плюс одна резервная. За резервную они платят отдельно, но только двадцать пять. Это реально, это справедливая цена. Но… Они хотят увидеть товар на месте.

– Совсем охерели! – возмутился Блинов. – Увидеть у них?!

– Нет. У нас.