Молчун был очень доволен осенившей его мыслью. Он был уверен, что нашел выход из ситуации. Оставалось только понять, какая гениальная идея пришла на ум паренька.

– Самолет? – спросил Сергеев осторожно.

Молчун покачал головой и повторил жест.

– Лодка? – сказала Говорова. – Какая лодка? Лед уже стал, по Днепру не пройти.

Молчун внимательно посмотрел на Сергеева и помахал руками, как крыльями.

– Птицы? – это опять Говорова, похоже увлекшаяся игрой в вопросы и ответы. – Самолет?

– Летать? – подхватил Тимур.

Молчун кивнул.

– Летающая лодка? – переспросил Сергеев. – Молчун, ты имеешь в виду то, что мы нашли весной?

Опять утвердительный кивок.

– Вы нашли летающую лодку? Гидросамолет, что ли? – удивился Гринберг.

Но ответа не получил.

– Молодец, Молчун, – произнес Михаил с уважением в голосе. – Классная идея. Есть, конечно, сложности, но идея – закачаешься.

Находку они сделали чисто случайно.

Само здание снесло водой во время Потопа. Снесло – как бритвой срезало. Судя по фундаменту, здание было приземистым параллелепипедом из стекла и бетона. Ступени, ведущие в подвал, искрошило дождями, льдом и прорастающей жесткой травой. Когда-то покрытые кафелем стены теперь зияли серыми цементными пятнами, из которых, словно волосы из ноздрей, торчали пучки ржавой арматуры. Сам подвал был забит мусором почти на две трети. Двери в глубине еще можно было рассмотреть, а вот подобраться к ним без бульдозера не представлялось возможным. По завалу уже ползли мох и дурно пахнущая плесень.

«Хорошие признаки теплой ранней весны, – подумал Сергеев, перебираясь через остатки какой-то металлоконструкции, перекрученной до неузнаваемости. – Плесень и мох».

Раньше эта пора определялась по розовым «свечкам» цветущих каштанов, по появляющимся на тротуарах столикам многочисленных летних кафе, по летним легким платьям, вьющимся вокруг женских бедер, по аромату цветущих акаций и шумным весенним дождям, отмывающим город от последних следов зимней слякоти.

Теперь же – по острым обломкам бетона, пластиковому и металлическому мусору, погнившим деревяшкам полз мох. И это возвещало, что лето уже близко.

Здесь, в развалинах, молодые деревца уже начали пробивать себе путь сквозь искореженный асфальт и кое-где даже виднелась трава. Лет через двадцать здесь будет лес. Еще через двадцать развалины полностью скроются под ковром растений. А через сто? Вспомнит ли кто-нибудь, что здесь был город? Будет ли кому вспоминать?