Я помню как сейчас вой ливня и вспышки молний, озаряющие свинцовый горизонт; росчерк, расколовший дуб за оградой надвое; громогласные раскаты; потрескивание стекла от мелкого града; шорох крыс в подвале; мать и деда, ругающихся в столовой на первом этаже… Мой дом в ту ночь предстает передо мной в скрупулезных подробностях, несмотря на то что я спал в своей комнате на третьем этаже. Я не в силах вспомнить лишь миг до пробуждения – к сожалению или счастью. Родные рассказывали, что я подскочил с кровати и, не разбирая дороги, понесся вниз, сшибая все на своем пути и крича чужим голосом. Они не разобрали в моих воплях ничего – матери даже почудилось, будто я разговаривал на каком-то неведомом языке… Мне было десять лет.

С этих пор сны перестали приносить мне покой. Едва я закрывал глаза, как голову пронзала тупеющая боль, однако проснуться не мог, и это было только начало. Боль всегда есть врата во что-то иное… Я терял контроль над своим телом и уносился куда-то вдаль, в бездны, которые мой разум отказывается осознавать. Мгновения мучений длились целую ночь, и я просыпался с рассветом, измотанный как от напряженной умственной работы. Немудрено, что психика стала сдавать. Обрывочные образы диковинных, страшных миров становились все ярче и отчетливее. Я начал слышать обрывочную речь. В попытках записать «подслушанные» звуки я встретился с неодолимым препятствием: подобрать им человеческих аналогов оказалось невозможным.

Мать видела мои страдания, хоть я и всячески скрывал их. Когда она нашла записки о снах, мысль о моем безумии закрепилась в ее сознании. Все в городке судачили тогда об отце, окончившем свои дни в психиатрической лечебнице… Но я рос тихим, бесконфликтным мальчиком, и мама с облегчением списала все на подростковый возраст. Как бы мне самому хотелось в это верить…

Смерть деда оказалась новой болью, новыми вратами. Мои сны преобразились. Я помню первый «новый» сон ярче «самого» первого. Мы легли спать как обычно, и впервые за долгое время я не чувствовал всего, что происходит в доме. Такое иногда случалось, и я с радостью, омраченной похоронами, стал засыпать, зная, что сегодня сны не придут. Я ошибался.

Миры сменяли друг друга с небывалой скоростью, набирая все более и более головокружительный темп, и их жуткие обитатели с визгом отпрыгивали с моей дороги. Когда я уже перестал воспринимать все, что происходило вокруг, меня… выбросило. Я долго подбирал сравнение этому ощущению, и вывел его только сейчас: это как прыгнуть в один конец длиннейшей трубы, заклеенной изнутри сотнями изображений, которые породила нечеловеческая фантазия, а потом с грохотом вылететь из другого конца. Твой путь начинается и оканчивается в одном и том же мире, однако восприятие до и после прыжка будет совершенно разным…