Бредли резко остановилась, Шеннон чуть не налетел на нее, и сказала:

— Вы двое… Можете играть в свои игры. Соня, забыла тебе сказать, Тинг просил передать, что Минский тоже будет в госпитале.

— Ого, становится интереснее, — весело отметил Йетс.

Шеннон не понял ничего из этой короткой перепалки, в которой значения слов не всегда соответствовали указанным в Уэбстере. Но он не сомневался, что слова Бредли оба воина поняли отлично, и почувствовал в конце разговора враждебную интонацию — видимо, Элла хотела разрушить их планы.

Шеннон отчетливо видел усиление взаимодействия между двумя воинами, так же как и красные пятна на щеках Бредли, появившиеся после того, как Есилькова сказала:

— Отлично. Не забудь привести Шеннона, чтобы мы могли забрать его.

Шеннона. Одного Шеннона, без Бредли.

Он встал перед Бредли, чтобы своим телом разделить враждующие стороны. Это сработало. Бредли сказала:

— Пошли, Шеннон, кому-то надо заниматься делом. Если нам повезет, мы обойдемся без Одинокого Волка и его подруги.

Понять это было невозможно.

Йетс ответил:

— Снаружи стоят двое сотрудников Безопасности. Они вас проводят. Соня и я сами сможем о себе позаботиться. Мне не нужно, чтобы Маклеод обвинил меня в невыполнении моих обязанностей.

Он нажал кнопку телефона и тихо сказал что-то в трубку.

Когда они вышли из кабинета, сзади к ним пристроились двое мужчин в форме. Шеннон чувствовал, что Бредли не хочет разговаривать, когда ее могут слышать чужие.

Но поговорить было совершенно необходимо.

— Бредли, времени нет. Скажи Шеннону, что обидело?

Сзади телохранители обсуждали, как лучше идти. Один сказал громко:

— Мэм, второй лифт справа — наикратчайший путь к госпиталю.

Бредли взяла Шеннона под руку и повернула направо.

— Шеннон, ты не должен обращать внимания на то, что чувствуют люди, или, по крайней мере, не требовать объяснений. Когда мы хотим, чтобы о наших чувствах знали другие, мы описываем их словами.