Йетс нацепил на голову шлем, проверил крепления, свою собственную систему подачи воздуха и включил передатчик, а Есилькова показывала знаками Шеннону, как лучше настроиться на секретную частоту ООН.

Она так и не надела шлем, чтобы ее пропустила охрана.

Наконец Есилькова показала Йетсу большой палец, он выключил передатчик. Голос Шеннона ударил ему в уши, он говорил что-то на своем языке: алфавит или цифры — щелчки и взвизгивания, звуки, совершенно чуждые для человеческого уха.

— Эй, Шеннон! Я тебя слышу, но уменьши громкость, или я оглохну.

Есилькова повела их между рядами катеров, шепча что-то по-русски.

Наконец они нашли то, что искали. Йетс был рад, что позволил Соне позвонить Минскому из кабинета Маклеода: катер оказался большой, мощный, бронированный, с пушками под короткими крыльями.

— Поблагодари Минского от меня, — процедил он сквозь зубы в передатчик.

Есилькова набрала код на замке, с хлопком, который Йетс слышал через внешний микрофон, открылся герметичный люк, и сверху спустился небольшой трап.

— Спасибо милитаристам, нашим и вашим, — зазвучал металлический голос Есильковой в переговорной системе скафандра. — Шеннон, будь моим гостем. На трапе начинается советская территория. Надо показать тем, кто будет просматривать запись отлета, что ты добровольно взошел на борт, — и Есилькова шутовски поклонилась пришельцу в пояс.

Голос Шеннона прерывался посвистыванием: обратная связь, чересчур большая мощность передатчика:

— Спасибо, Есилькова, спасибо, Йетс. Идем, торопимся скоро.

Он быстро, рысцой, подбежал к трапу и влез внутрь, потом высунул голову в люк, наблюдая, как забираются в катер остальные. Рукой Шеннон держался за край люка, как любой землянин-пилот, беспокоящийся об опаздывающих пассажирах. Если не заметить шестипалой руки, можно было легко принять его за человека…

Охранники на входе и русский офицер, прошедший мимо них, притворились, что так и сделали.

Кровь стучала в висках Йетса, когда он поднимался по трапу. Люк за ним закрылся, загорелся индикатор герметического контроля. Они с Есильковой уселись в антиперегрузочные кресла пилотов. Началась предстартовая проверка систем, загорелась надпись по-русски: «Отключите жизнеобеспечение скафандров».

Йетс снял шлем и повесил его на специальный крючок возле пульта. Соня что-то тараторила по-русски в микрофон — говорила с диспетчером.

На мгновенье время словно сжалось, и Йетс увидел все вместе: события прошедших дней, свою миссию, то, что последует за ней, — все.

А потом Шеннон высунулся из-за его плеча и сказал:

— Торопись. Йетс. Риллианин ждал слишком долго. Потом придет искать…