Разве можно предавать на время?

У меня двести человек, подумал Вадим. Понял, что боится. Не этих двоих лощёных и хладнокровных офицеров, а — того, что стоит за их плечами, вот за этими белыми эполетами. Страх был вязкий и противный, как болотная жижа. И вспомнил слова Дидрихса — про то, что такое война. У меня двести человек, а у них двести фоордов. Если не больше. Наверняка больше. Каждый фоорд — это два фрегата, это четыре тысячи бойцов и штук пятьсот разной техники, от вельботов до танков. Я сейчас смешон со своим отказом, который ещё не произнёс.

Впрочем… для них я даже ещё смешней, чем мне самому кажется. Потому что они ничего не знают про двести человек. Про гранатомёты, про ракеты. Они не знают, что Рэнэхид купил тридцать пулемётов, и что лейтенант Роттенберг учит у него пацанов. Не знают про купцов из Крентаны. Это почти чудо, но они не знают ничего этого. Они знают, что я пацан, заигравшийся в кэйвинга.

Пусть знают именно это.

ИНТЕРЛЮДИЯ: Мы пока не верим в смерть!

ИНТЕРЛЮДИЯ: Мы пока не верим в смерть!

Мы пока не верим в смерть.

Мы не знаем, что свершится.

Будут падать в бездну лица,

Как из рук — пустой конверт…

Не избегнуть, не укрыться…

Мы пока не верим в смерть!

Мы пока не верим в смерть.

Жить — легко, труднее — выжить…

Шум шагов все ближе, ближе,

Много ль проку — знать ответ?

Темный берег волны лижут…

Мы пока не верим в смерть.

Мы пока не верим в смерть,

Странных сказок злые дети.