Один из пикапов угодил в переплет, что уже не раз случалось. Прилично развитый мертвяк ухитрился обыграть водителя и, допрыгнув до борта, вцепился в край кузова. Теперь он волочился следом, суетливо перебирая ногами. Так и не найдя опоры, подтянулся на руках, начал шарить ладонями по стальной решетке, пробуя ее на прочность.

Пулеметчик даже не подумал стрелять по столь неудобно расположенной мишени, он просто присел или даже улегся на дно. И в тот же миг борта машины вспыхнули пламенем – из многочисленных горелок хлынул воспламенившийся газ. Мертвяку опалило верхнюю часть тела, включая морду, он мгновенно растерял боевой пыл, оставил железную добычу в покое, покатился по колоскам неистово размахивая лапами и, наверняка, громко урча – в таком шуме отсюда не расслышать, но догадаться несложно.

Двигавшаяся следом вторая машина переехала зараженному ноги и торчащими из бортов заточенными крюками вспорола бок. Хлынувшую кровь я прекрасно рассмотрела несмотря на расстояние. Невзирая на жуткие раны, зараженный нашел в себе силы приподняться, но тут же вновь завалился – подошла его очередь получить порцию стальных стрел.

В этот момент справа от меня оглушительно треснуло – такой звук за все время раздался впервые. Обернувшись, увидела, что в схватку вступила одна из машин нашей колонны. Что-то уродливое, несуразное, непонятно из чего переделанное, с высоким кузовом, в котором установлена двуствольная пушка. Если не ошибаюсь – это старая зенитная установка, очень эффективное оружие применяемое против нерядовых тварей. Снаряды к ней ценятся высоко, на кого зря их переводить невыгодно.

Тогда почему западники начали стрелять? Я ведь до сих пор не видела ни одной достойной цели для такого оружия.

Ответ обнаружился, когда попыталась определить – куда именно смотрят стволы. Среди клубов дыма промелькнуло что-то ненормально-быстрое, ни один зараженный до этого не демонстрировал столь завидную прыть. Пушка выстрелила еще раз и сразу еще. Я, пожалуй, мало разбираюсь в таких делах, но мне почему-то стыдно такое оружие называть пушкой. Стрекочет громко, это да, и снаряды у нее громко хлопают при попадании или самоликвидации, но все же до тех штук, которые начали бахать под Центральным перед тем, как моя жизнь перевернулась, ей ужасно далеко.

Вот там пушки так пушки.

Выстрелы гремели один за другим, но тварь, ловко укрываясь в клубах дыма, продолжала мчаться по самому краю подступающего к каналу пожара. К одинокой пушке начали присоединяться пулеметы, а еще я заметила, как подрагивает винтовка, на которую опирается господин Дзен. Похоже, кваз едва сдерживается, чтобы не присоединиться к охоте.