— Быстрее, Джордан!

— Дай мне сказать! — потерял невозмутимость храмовник. — Пока ты выберешься из лабиринта, выйдешь из города, доберешься до места сражения, они будут уже далеко. Гораздо разумнее…

— Все, хватит! — Квентин шагнул к Джордану с мечом в руке. В его глазах застыла такая холодная решимость, что Джордан понял, этот парень не шутит.

— Хорошо, пройди в отсек, где Звездные Врата.

— Вот увидишь, Джордан, я спасу ее!

— Надеюсь на это. Лора дорога нам всем. Но главное: мы сделали то, что должны были сделать. Мы победили! Помни об этом!

— Мы еще встретимся, Джордан?

— Непременно. Шифр помнишь?

— Да, — машинально ответил Квентин, не понимая, о чем идет речь. Его занимало одно, как скорее попасть в Магоч.

Звездные Врата в центре лабиринта вспыхнули светом, и Квентин вышел наружу. Стража, выставленная королем, немало удивилась, увидев человека, выходящего из купола света. Все прошло нормально: все пилоны светились каждый своим светом. Стремглав пробежав лабиринт, освещенный теперь факелами, Квентин выскочил на улицу. Бой в городе уже завершился. Все вторгшиеся зорги были уничтожены, и горожане, повылазившие из своих укрытий, дивились на тела невиданных чудовищ. Юноша вскочил на коня и, не обращая ни на кого внимания, рванулся за пределы города. Бой все дальше откатывался в степь. Поля от города до границ Терраны были усеяны трупами людей, зоргов и гоблинов.

Воины находили под землей затаившихся осквернителей, ползунов и другую нечисть Зорга и добивали их. Лучники расстреливали сбившихся в стайки командоров, и те, спасаясь от стрел, лениво уплывали в сторону моря. Некоторых из них сбивали, и тогда командоры лопались, как воздушные шарики, и сморщенными кожистыми мешками шлепались на землю. Квентин носился по полю боя, осматривал сбитых командоров и громко звал Лору. Но ее нигде не было: ни среди живых, ни среди павших. Быстро темнело, и войска, завершив глубокий рейд и преследование противника, возвращались обратно. Воины вновь проходили по полям, заваленным смердящими трупами, отравленным кислотой и ядами осквернителей, и, низко склонив голову, отдавали дань павшим воинам.

Квентин до ночи, до той самой поры, пока на небе не вспыхнули звезды, искал Лору. И только лишь с наступлением темноты он, обессиленный, перепачканный, отравленный ядовитыми испарениями, решил вернуться в город. Конь под ним пал, и, только собрав в кулак всю свою волю, принц заставлял себя переставлять ноги. Он боялся, что еще немного и сам свалится на эту пропитанную ядовитыми, кислотными испарениями землю и заснет на ней вечным мертвым сном. Насилу он доковылял до Магоча и поразился настороженной тишине, опустившейся на город. Город спал сном младенца, вдоволь нарыдавшегося и оттого успокоившегося. Люди были обессилены настолько, что не могли ни плакать, ни веселиться. Все было оставлено на потом, когда пройдет первая непереносимая боль и потрясение.