Когда захваченный пиратами госпитальный корабль совершил посадку и был заведен в док, Киннисон полностью владел обстановкой. Оставалось лишь сделать последний, решающий шаг. Помимо старшего офицера связи, Киннисон к тому времени установил полный контроль над весьма способным наблюдателем. Манипулировать разумом этих двух офицеров было для него детской забавой по сравнению с попыткой удержать в повиновении разум двух или трех настороженных и к тому же предупрежденных офицеров Галактического Патруля, отчаянно отстаивавших самостоятельность своего мышления!

— Вы просто молодец, Мак, — послал он мысленное сообщение своей бывшей медсестре, — Очень рад, что вы приняли мою мысль. Вы хорошо разыграли пиратов. Если вы и дальше сможете действовать так же, все будет в порядке.

— Я буду делать все, что нужно! — пообещала Мак, — Я не знаю, что вы задумали, как вам это удастся и где вы находитесь, но с этим можно подождать. Сообщите, что мне делать, и я выполню все, что нужно!

— Попробуйте пококетничать с командиром базы, — инструктировал ее Киннисон. — Вы должны до смерти ненавидеть меня, я имею в виду ту обезьяну, через которую я работаю, по имени Блейксли. Вы можете даже любить его, но меня вы должны ненавидеть. Терпите от командира базы все, что сможете вытерпеть. Постарайтесь вызвать между командиром базы и Блейксли ревность и вражду. Если командир базы в вас влюбится, удобный случай для того, чтобы вызволить вас, непременно представится. Если вам не удастся влюбить его в себя, нам придется выполнить немало грязной работы. Я могу убить многих пиратов, но не могу уничтожить достаточно многих из них за короткое время.

— Командир базы непременно в меня влюбится! — радостно пообещала Мак-Дугалл. — Вот увидите, влюбится!

И командир базы действительно влюбился. Он, месяцами не видевший женщины и не ожидавший от женщин, состоявших в космической службе Галактического Патруля, ничего, кроме отчаянного сопротивления и самоубийства, был потрясен до глубины души, когда самая прекрасная из когда-либо виденных женщин по собственной воле бросилась к нему в объятия, ища у него защиты от его же старшего офицера связи.

— Я его ненавижу! — рыдала красавица, прильнув к командиру и устремив на него прекрасные глаза, пронзившие старого космического волка не хуже работающих на полную мощь излучателей. — Вы ведь не будете обращаться со мной так плохо, как он?

Голова красавицы, от которой исходило еще ощутимое благоухание, опустилась на плечо командира базы. Старый космический волк растаял, как воск.