В другое время я был бы удивлен такой самоотверженностью и весьма польщен проявленным по отношению к несчастному Антону Зуеву уважением. В иное время, но не сейчас. Сегодня же мне все было безразлично. Город, улица, снежок под ногами. Все это совершенно не задевало мои чувства.

Я просто брел по городу, направляясь куда глаза глядят. Михаил довольно долго тяжело топал рядом, подстраиваясь под мой шаг и, наверное, ожидая, что я что-то ему поведаю. Но я молчал. И, наконец, он не выдержал:

— Антон, ты победил. Ты одолел Долышева. Ты сейчас несешь в кармане мое кольцо — после стольких лет симбиоза я его просто чувствую. Вполне очевидно, что все остальные кольца вероятности тоже там… Скажи мне, Антон, что ты собираешься делать?

— Кольца Бога? — спросил я его. — Или Глаза Дьявола?

И, видя его смущенное непонимание, пояснил:

— Чем по своей сущности являются кольца вероятности? Добром или злом? Кольцами Бога или Глазами Дьявола? Какое имя более правильно?

— Ну ты… — Михаил запнулся и вполголоса прошипел какое-то ругательство. Я машинально отметил исказившую его лицо гримасу боли и, не поворачиваясь, замедлил шаги. — Я не знаю, Антон. И, наверное, никто не знает… Может быть, Долышев знал…

— Нет, и он не знал. Он только думал, что знает, но не знал. — Я остановился и, подняв руку, поймал на ладонь снежинку, тут же превратившуюся в капельку воды. — И я не знаю…

Михаил терпеливо ждал.

— Поздно, — прошептал я. — Уже слишком поздно. Я уверен в этом. Я отказался. Я мог… Я мог бы сделать все. Я смог бы даже воскрешать мертвых. Я стал бы всемогущим… — Повернувшись к Шимусенко, я вяло махнул рукой в сторону будто бы прогуливающихся по тротуару парней в кожаных куртках. — Убери своих людей, Михаил. И снайпера с крыши можешь отозвать. В этом нет нужды.

— Ты…

— Сделай, как я прошу, Михаил. И тогда мы поговорим.

Он долго-долго смотрел на меня, а потом, кивнув, вытащил из кармана своего плаща сотовый. Я подержал телефон, пока Шимусенко тыкал пальцами своей единственной руки в подсвеченные изнутри полупрозрачные кнопки. Потом ждал, пока он вполголоса беседовал с каким-то Дмитрием, убеждая его убрать своих людей.

Михаил убрал телефон и кивнул.

— Последние останки былого могущества Братства? — с иронией спросил я.

— Можно сказать и так… Антон, ты хотел поговорить? Говори. Я слушаю.

Я тяжело вздохнул:

— На самом деле, Михаил, нам не о чем говорить. Я просто хотел передать тебе один небольшой подарочек…

И я, расстегнув куртку, медленно вытащил на свет божий связку негромко позвякивающих колечек. Посмотрел на них в последний раз, а потом надел это самое дорогое в мире ожерелье на шею остолбеневшему Михаилу Шимусенко.