— Привидения? Да, привидения. Мы… мы окружили деревню в середине ночи, образовав кольцо из вертолетов и БМП. Я был в ярости. — И он рассказал ей все, не упуская ни одной подробности.
Она слушала его исповедь.
— …Самая страшная часть кошмара — это когда она выбирается из пылающего отверстия. — Он тяжело сглотнул. — Последнюю пару недель, когда она добирается до меня, ее лицо становится твоим.
— Это чувство вины, Виктор. Ты убил ее. Теперь ты боишься, что убиваешь меня, отталкивая меня.
Он смотрел на нее, лицо его исказилось.
— После этого… когда я думаю о женщине… — он сел рядом с ней и обхватил голову руками.
— Ничего не происходит?
Виктор покачал головой с несчастным видом.
— Может быть, я на всю жизнь останусь импотентом. Думаю, тебе следует это знать.
Она притянула его к себе и поцеловала, чувствуя тепло его губ и смущение.
— Меня это не волнует.
Она обнимала его всю ночь, гладя по голове, ощущая его глубокое дыхание. Его нога покоилась на ее бедре, она чувствовала ее тяжесть. Потухшая потолочная панель еле проступала в темноте.
Он внезапно вздрогнул, закричал и проснулся.
— Ш-ш-ш, все в порядке. Ты здесь, с Шейлой.
Он тяжело вздохнул.
— Прости. Наверно, мне надо уйти.
— Мне было бы лучше, если бы ты остался.
— Даже после того, что было раньше?
— Спи, Виктор. У нас еще будет завтра, и завтрашняя ночь, и еще один день.