— Где полковник Билл Фермен? — резко спросила она, чувствуя, что гнев переполняет ее. — Кровавые идиотские дебилы! — В мозгу ее промелькнула коротенькая мысль о том, что весь ее глобальный план рухнул, все надежды растаяли словно дым.
Лицо Хакстона напряглось, губы вытянулись в ниточку.
— Он мертв. Погиб во время первых бомбежек в Вашингтоне.
Шейла постаралась взять себя в руки, набраться сил.
— Виктор, перенеси свою голограмму в Кремль, если он еще существует. Поговори с Генеральным секретарем Головановым, узнай, что…
— Голованов умер, — проговорил Хакстон вялым голосом. — Несколько лет назад от разрыва сердца.
— А начальник КГБ Куцов? — спросила она, подняв бровь.
Хакстон пожал плечами:
— Не знаем. Он исчез как раз перед началом их наступления в Восточной Европе. Говорят, его застрелили. Больше нам ничего не известно, да и какого черта он нам сдался?
В систему ворвался голос Мэрфи:
— Странное дерьмо! Только мы уехали, как они все тут посходили с ума к чертям собачьим!
Хакстон нервно оглядывался по сторонам. Его люди толпились возле голограммы Шейлы.
— Виктор? — спросила она. — Ты в Кремле?
— Да! Я разговариваю с главой службы госбезопасности. Они пытаются арестовать мою голограмму!
— Как только тебе удастся пробиться сквозь их крепкие русские черепа и заполучить Генерального секретаря, мы можем прекратить эту глупую инфантильную войну. — Она вздохнула и опять повернулась к Хакстону. — Позовите президента. Немедленно! Ваша забавная маленькая война окончена.
Хакстон сделал шаг вперед.
— Посмотрим! Вы проделали множество забавных трюков — но мы найдем вас!
Он начал орать, гневно потрясая кулаками. Шейла скрестила руки, ее душил гнев: всю силу ненависти она вложила в ледяную улыбку.