Но отмолчаться не получилось.

– Так что, – напомнила о своем вопросе девушка, – каждый раз так?

– Нет, – покачал я головой. – Когда лучше, когда хуже. Сейчас не холодно, по крайней мере. Но места тут дурные, мало где так плохо. Болота, магический фон повышен, до Границы рукой подать, а это всегда аномалии. Да и людям здесь делать нечего, глушь.

Яна кивнула и прижалась ко мне плечом. Это было приятно. Захотелось даже забыть, как она подначивала загнать железный штырь в голову Смирнова ради своих шкурных интересов. Захотелось, но не забыл. Конечно же нет.

– Невыносимо ощущать себя мишенью, жертвой! – выдала девушка. – Как с этим справляться?

– Не знаю, – честно сознался я.

– А как с этим справляешься ты?

Я промолчал. Просто не знал, что ответить, а сбиваться на пафос не хотелось. Странное дело, но зачастую в тупик ставят именно самые простые вопросы.

Как справляюсь я? Когда на меня давят или пытаются убить, я не ощущаю себя жертвой, а пугаюсь. Страх порождает агрессию. И злость, такую лютую злобу, что попросту сносит крышу.

Но не рассказывать же об этом, ведь так?

– Как ты мог спокойно спать после возвращения из рейдов? Забывал обо всем, оставлял за стенами Форта?

– Оставлял. Забывал. Забивал, – с усмешкой перечислил я. – У меня гибкая психика.

Яна посмотрела с откровенным недоверием.

– Дело только в этом?

Я улыбнулся.

– То, что случается в рейде, должно оставаться в рейде. Прими как данность, иначе очень скоро поедет крыша.

– Не считай меня маленькой девочкой!

– И в мыслях не было.

– Я как будто выпытываю у тебя страшный секрет, – рассмеялась Яна, – а ты не сознаешься!

– Нужен секрет? Вот тебе секрет: кусочек юга. У каждого в этих проклятых землях должен оставаться в душе кусочек юга. Иначе это и не человек вовсе.