— Цитадель! Цитадель! — надрываясь, орет в микрофон рации Стас, опасливо поглядывая на скачущих тушканчиков. — Это Бродяга. Цитадель, ответьте Бродяге. Мать вашу! Вы что там спите?

— Да не ори ты так! Здесь я! Здесь! — Даже сквозь гул мотора и треск разбрасываемого гравия слышу голос из динамика изрядно потрепанной рации, стоящей рядом со мной на переднем сиденье. — Что у вас случилось?

— Едем по северному ущелью. Через минуту вы нас увидите. У нас преследователи. Готовьтесь встречать.

— Понятно, — хихикнул динамик. — Встречаем. Конец связи.

— Вот дура! — злобно орет Стас. Потом бросает микрофон рации на сиденье, меняет обойму карабина и, ворочаясь позади меня, пытается найти удобное положение для стрельбы. — Нас вот-вот сожрут вместе с дерьмом, а она смеется.

Стас конечно же не прав и сам знает об этом. Просто дает знать о себе усталость, накопившаяся за два дня, и злость поражения, давящая на самолюбие, как серый булыжник. Все равно Аня, а это была, похоже, именно она, ничего не сделает, пока мы не окажемся в зоне действия артиллерии Цитадели.

Последний раз лихо вильнув, вырываемся из камедного плена на простор. Ущелье остается позади, как ночной кошмар после пробуждения. Перед нами расстилается пространство Пустоши — этакой каменной тарелки, окруженной со всех сторон скальными массивами, с Цитаделью в центре.

На Пустоши поверхность почти ровная, если сравнивать с предыдущим отрезком дороги. Сплошной гладкий каменный настил грязно-серого цвета с кое-где поднимающимися невысокими буграми. Даже не верится, что это все создано природой. Кажется, что какой-то великан от нечего делать проехался по горам гигантским утюгом, разглаживая раскаленным низом все неровности. И в результате такого небрежного разглаживания и возникла Пустошь.

В паре километров впереди виднеется усеченная пирамида Цитадели. С такого расстояния она кажется маленькой деталькой из детского конструктора. Но даже один ее вид существенно поднимает настроение: Стас впервые за два последних часа улыбнулся и весело подмигнул мне.

— Живы будем, не помрем! — ликующим тоном преподнес он мне народную мудрость.

Я утвердительно кивнул, не отрывая глаз от приближающейся Цитадели.

Оказавшись на нормальном покрытии Пустоши, разгоняю джип, и он, периодически подпрыгивая на бугорках как на маленьких трамплинах, мчится к спасительным темно-зеленым стенам.

Верный «мерседес» сегодня изрядно потрудился, вывозя наши бренные тушки из лап зверюшек. Я с нежным чувством провожу рукой по разогретой грязным солнцем приборной панели, обтянутой кожей, как бы благодаря авто за хорошую работу.