– А вы думаете, что у той женщины это всё было? – наконец, спросила она. – Принимая во внимание людей, убитых по ее приказу этим немым в саду? Вы будете лучше для здешних женщин, гораздо лучше, чем была она. И это то место, где вы, может быть – может быть! – сумеете сами управлять своей жизнью.

Леонора взглянула на нее.

– Вы мне в этом поможете?

– Поможем, но по своим собственным причинам. Не надо заблуждаться насчет нас.

Леонора пристально смотрела на нее. Она почувствовала, как ее сердце начинает биться медленнее. Люди тебе помогают, или чинят препятствия, или идут рядом с тобой какое-то время, но это твоя собственная жизнь.

– Не буду, – пообещала она.

Первой мыслью Перо, когда он подошел и остановился позади старой женщины, было:

– Не может быть, чтобы она это спланировала! – а затем он подумал: – Она более опытна, чем даже герцог и Совет Двенадцати.

Потом, глядя на Леонору, стоящую на террасе в солнечных лучах, слыша ее разговор с императрицей, он подумал: «Она для меня потеряна».

Она никогда не принадлежала ему, размышлял он позже, возвращаясь обратно в Дубраву по неспокойному морю на маленьком кораблике, прыгающем по волнам. Ветер дул им в спину, солнце стояло над головой. Он молчал; Даница Градек рядом с ним тоже молчала.

Леонора осталась на острове.

«Жизни мужчин и женщин, – думал Перо Виллани, – устроены не так, чтобы дать нам то, чего мы желаем». Он где-то читал об этом.

Когда они приближались к причалу, он увидел поджидавшую их высокую фигуру. Марин Дживо спустился вниз, в гавань.

– О, Джад, благодарю тебя! – лихорадочно пробормотал Драго Остая.

Перо понял. Кому-то придется пойти к Правителю и членам Совета, чтобы начать объяснять то, что только что произошло. Марин гораздо лучше подходил для этого, чем любой из них.

Перо взглянул на Даницу, сидящую на скамье перед парусом. Она смотрела на Марина, пока они подходили к причалу, волосы ее развевались, лицо оставалось почти бесстрастным.

Почти. Он увидел на нем нечто неожиданное. Он все-таки был художником, его учили изучать лица, искать в них душу. Его отец научил его кое-чему до того, как умер слишком рано и оставил сына самостоятельно прокладывать свой путь в жизни.

После событий того утра на острове Синан произошло много других событий. Ошибочно думать, что драматические события происходят постоянно и непрерывно, даже в неспокойные времена. Чаще всего в жизни человека или государства бывают затишья и лакуны. Возникает видимость стабильности, порядка, иллюзия спокойствия – а потом обстоятельства могут быстро измениться.