«Слишком поздно», – подумала Леонора Валери.

Она стояла за большим письменным столом, который прежде принадлежал Филипе ди Лукаро, а теперь ей самой. Ее волосы были подняты наверх и спрятаны под мягкой шапочкой; руки лежали спокойно. Она быстро оглянулась назад, в сторону императрицы, но разглядеть лицо в тени было невозможно. Это не имело значения.

– Хорошо! – услышала она слова отца, его тяжелый, хорошо запомнившийся голос. Голос для гончих и для охоты. – Они привезли тебя сюда. Нечего нам здесь задерживаться. Ты пойдешь со мной, дочь, даже если мне придется тащить тебя за волосы. Эта позорная игра закончена.

Она смотрела прямо на него. Удивительно, но это оказалось нетрудно. Она повернулась и улыбнулась Драго Остае.

– Капитан Остая, будьте добры, усадите графа Валери в кресло перед нами, чтобы мы могли начать суд.

– Суд? – хрипло повторил отец.

Она снова посмотрела на него, прямо ему в глаза. Позволила произнести ласковым тоном (притворно ласковым, но это доставило ей удовольствие):

– По обвинению в убийстве. Вас будут судить от имени Верховного Патриарха. Вы находитесь на земле патриархата, под его юрисдикцией. Вы также только что угрожали одной из его Дочерей насилием в присутствии свидетелей. Преступление против веры, хоть и не такое серьезное, это следует признать.

Ничто на земле Джада не вернет ей Паоло и ее ребенка, но можно пристально наблюдать за человеком и видеть, как бледнеет его багровое лицо, и находить в этом маленькую радость, будто солнце ненадолго появляется из утренних облаков на востоке.

– Опять игры? – резко бросил ее отец. Он быстро обрел самообладание; она не могла вспомнить, чтобы видела его расстроенным, до того дня, когда он узнал, что у нее будет ребенок.

– Где Старшая Дочь? Тебе мне больше нечего сказать.

Леонора рассмеялась. Глядя прямо на него, его дочь громко рассмеялась. Он удивился, что она посмела это сделать. За своей спиной он также услышал смешок одного из охранявших их людей.

И тут, так как он всегда был проницательным, он понял. И изумление охватило его еще до того, как она заговорила.

– Если вы желаете говорить со Старшей Дочерью, то боюсь, вам придется обращаться ко мне, отец. Я вам велела сесть. Капитан, пожалуйста, усадите его.

Он был потрясен, этого нельзя отрицать. Но с мужчиной, с любым мужчиной, он мог справиться. Он повернулся к морскому капитану.

– Если вы попытаетесь заставить меня что-то сделать против моей воли, вам придется меня убить. Потому что я не стану выполнять ее приказы. Вы хотите, чтобы ваше имя было связано с убийством в глазах Патриарха и бога?