– Ты сержант, – все также нагло улыбаясь, сказал Радов, – не строй из себя командира. Ты нам не указ. Вот как назначение получишь, – он хохотнул, – примешься свои порядки наводить.

Говоря, он наступил на спину одного из моряков и придавил всей тяжестью, не давая уползти.

– Он думает, что лучше нас, – возбужденно сообщил Щедрин. – Ты детка пока сопляк.

– Да хоть три раза ветеран, – уже без улыбки заявил Радов, – и ты, и мы, рожи неумытые патранские. Мы из доверия вышли навсегда. Зря надеешься постоять в сторонке. Неееет, – протянул со злобой в голосе, – глазки-то раскрой, правильный. Послушай, что кругом говорят.

– Шоб я терпел от энтих гнид оскорбления! – пробурчал Певцов, – ты Южнев хочешь – утирайся. А пока иди, – он махнул рукой и в тусклом свете лампочки под потолком блеснул кастет. – Не мешай внушать почтение.

Тарред спиной чувствовал настороженное дыхание не меньше десятка человек. Уступить он не мог. В следующий раз его просто пошлют. Драться? Против пятерых он не потянет, да и глупо это. Бежать жаловаться – в один момент лишиться авторитета в глазах всей своры. Выхода не было.

– Так, что тут у нас? – сказал властный голос и он, не оборачиваясь, почуял, как люди раздались в стороны. На лицах стоящих перед ним неожиданно пропало выражение злости. Они скромно потупились. – Хм, – в тоне не прозвучало удивления, когда отпихнув Тарреда в предвариловку зашел капитан Энгель Салмадж.

Детиной он был крупным, а при случае мог воспитать не одним словом, но и делом, однако уважали его не за это.

. – Убрать, – приказал, показав на тела, – в камеру. Все пятеро рапорта напишете. Сядете вместе и изложите подробно причины произошедшего.

Намек был достаточно ясен, разночтений в показаниях капитан видеть не желает.

– Кто еще присутствовал при начале? Он обвел взглядом камеры. Желающих высказаться не обнаружилось. – Никто? Попытка нападения на исполняющих долг пресечена, – он посмотрел на кровь под ногами, – хм… это отмыть. Своими руками! Проверю! Южнев, за мной!

– Ну, – захлопнув дверь в кабинет и проследовав на свое место за огромным письменным столом, брюзгливо поинтересовался капитан, – с чего ретивое взыграло?

– Даже если их оскорбили, всему есть границы, – напряженным голосом, ответил Тарред. – Они вели себя неподобающе.

– Лейтенант, Южнев, – пробурчал Энгель Салмадж и нервно побарабанил пальцами по столу, – да, тебя утвердили в звании, я видел список. Сядь! Ты всем хорош и я всерьез рассматривал тебя на пост заместителя. Трудолюбие, инициатива, внимательность.

– Существует но? – с подозрением поинтересовался Тарред.