– В первую очередь, – откидываясь на стуле назад, сказал капитан, – пора бы тебе разобраться к чему стремишься. Карьера? Замечательно. Тогда постарайся не восстанавливать против себя всех! Существует такая удивительная вещь, именуемая учеными людьми корпоративной этикой.

– Она предусматривает правила общения не только со своими, но и с чужими. И в них не входит проламывать головы обычным алкашам.

– Тарред, – укоризненно сказал капитан, – власть любого начальника покоится на двух китах. Он назначен высшей инстанцией и обладает определенным авторитетом. Или создает себе со временем, если пришел со стороны. Суть в том, что буквальное и чрезмерное соблюдение официальных правил не всегда дает положительный результат. Приходится учитывать и причины поведения.

– А…

– Помолчи! Изволь выслушать до конца пожилого человека, слегка разбирающегося в жизни и тридцать четыре года тянувшего полицейскую лямку. Может это для тебя происходящее на улице ветер в ушах. Для нормального патрана случившееся на острове отнюдь не мелочь. Отмена выборов и Закон о чрезвычайном положении дал право армии на аресты без предъявления обвинения. Теперь разрешен обыск жилья на основе одних подозрений. Любой может быть задержан на месячный срок. Никто не гарантирован от продления содержания в тюрьме и в дальнейшем, без суда. Введен запрет на встречи с родственниками и адвокатами. Остальное уже мелочи – комендантский час, отсутствие собраний и процессий. Армейские патрули на улицах. Закрытие газет и введение цензуры. Ты знаешь, на что похожи такие законы?

– На оккупацию вражеской территории, – без тени сомнения ответил Тарред.

– Тебя удивляет, что кто-то взбесился, на брошенное в лицо о происхождении? Наверняка прозвучал полный набор про дегенератов и алкоголиков с отсутствием привычки мыться и вытираться. И от кого? От обычного портового отребья, нанимающегося на корабль за нищенскую плату! Он себя изначально считает выше! Мальчик мой, скажи такое кому из моих предков, он бы просто убил на месте. И я не пра-пра говорю. Тельяны хамства не прощают.

– Ну вот забили бы до смерти, нам нужна разборка с властями?

– А ее и не случится, если все дружненько засунут языки в задницу. И в первую очередь желающие выслужиться! Выкинем к отходу ихнего корабля на причал и пусть вякают в море глубокое свои жалобы. Оно их обязательно выслушает. Ты и впрямь решил донести правду до окружающих? До тебя видимо не дошло: Управы у нас отныне нет. Правда, снятого Голову не держат в Крепости, но полномочия передали армейскому коменданту. А для него твое имя, мое имя, Радова, различаются не по деяниям и количеству дел доведенных до суда, а по одному очень определенному признаку – происхождению. Кто-то более подозрительный, кто-то менее. Надеюсь, сказал с насмешкой, – не требуется объяснять, как выносятся решения на основе обычной фамилии. Нет? – делано удивился, на его движение. – С удовольствием растолкую. Ты – дерьмо, с его точки зрения. И не сверкай глазами. Я хоть и не воняю, но за эти годы отуземился напрочь и не способен правильно понимать обстановку. Подозрителен по сути, да еще и жена неподходящая.