И поэтому, когда они с Люцерной встретились во второй раз – в первых лучах рассвета, она босая и едва прикрытая прозрачным розовым пеньюаром, он с фаллическим инструментом, лопатой, в одной руке и пылающим кустом люмироз в другой, на свежеудобренном газоне свежепостроенного салона «НоваТы» посреди Парка Наследия, – она его узнала. И вспомнила, что когда-то он носил имя Горацио, но теперь загадочным образом – если верить его бейджику садовника «НоваТы» – превратился в Аташа.

«Вы были в «Здравайзере», – произнесла она. – Но вас зва…»

И конечно, он был вынужден ее поцеловать – страстно и жарко. Потому что она не могла одновременно целоваться и говорить.

– Естественно, – говорит Тоби. – Но кого ты изображал? Что такое «Аташ»?

– Иранское имя, – объясняет Зеб. – Иммигрант в третьем поколении. Почему бы нет? Их очень много понаехало в конце двадцатого века. Это было безопасно при условии, что я не нарвусь на другого иранца, который вздумает сравнить родословные, откуда родом моя семья и все такое. Хотя у меня была легенда, я выучил ее наизусть на всякий случай. Удачная – в ней хватало исчезновений и зверств, чтобы объяснить любые несостыковки места и времени.

– Итак, Люцерна видит Аташа и подозревает, что он на самом деле Горацио, – говорит Тоби. – Или наоборот.

Ей хочется как можно скорее проскочить эту болезненную для нее часть; при некотором везении ей больше не придется слушать про жаркий безудержный секс и рассыпание лепестков, о котором неустанно твердила Люцерна.

– Да. И это было очень плохо, поскольку из «Здравайзера» мне пришлось срочно валить. В одном компьютере была охранная система – и я ее заметил слишком поздно. Она засекла, что в компьютер кто-то забрался. Я залогинился, сразу увидел капкан и понял, что произошло. Они начнут проверять, кто был в здании, когда сработала тревога, и это сразу укажет на меня. Я тут же зашел в чат Беззумных Аддамов и запросил экстренную помощь, и криптики связались с Адамом. У него был контакт, который сумел устроить меня садовником в «НоваТы», хотя мы оба понимали, что это временный вариант и что меня скоро нужно будет оттуда убрать.

– Итак, она знает, и ты знаешь, что она знает, и она знает, что ты знаешь, что она знает, – подытоживает Тоби. – В тот момент, когда вы встретились на газоне.

– Совершенно верно. У меня было два возможных выхода: убийство и совращение. Я выбрал наиболее привлекательный вариант.

– Понятно, – говорит Тоби. – Я выбрала бы то же самое.

По его словам выходит, что им двигал голый расчет, но они оба знают, что это не единственный мотив. Прозрачный розовый пеньюар – сам по себе чрезвычайно веский довод.