– Наверняка, не будет её. – согласился майор. – Глушилки на всю молотят, что у нас, что у них.

– Тогда, слушай внимательно. Если мне удастся нанести серьёзное повреждение улью, и, если арахниды, бросив всё и вся, кинутся спасть носитель, я запрещаю наносить по нему добивающий удар. Как принял? Приём!

– Приказ противоречит всем уставам, господин майор. Но я его выполню, клянусь. Главное, вы сами выполните то, на что подписались.

– Спасибо. И ещё, все службы спасения в готовность. Как только наступит паритет на поле боя у нас, тут же отправляешь их собирать пилотов. Истребители спасти не удастся, надо хотя бы постараться спасти пилотов, и меня в том числе. Боты все должны быть с опознавательными знаками спасателей и без вооружений.

– Приказ выполню! Под протокол! Последний приказ идущего на смерть командира, священен, и плевать я хотел на трибунал.

– Тогда всё. Что там по моему коню?

– Готов! Игрушки навесили. Быстро сработали. Но вот как раз за игрушки могут и спросить. Запрещённая ведь, вещь.

– Плевать. По-другому не остановить! – отмахнулся я, от последствий в будущем. Мне бы дожить до этого будущего.

И вновь грузовая транспортная площадка несёт меня к выпускным шлюзам в доках, где базируется наша эскадрилья.

Быстро.

Рядом, сгорая от нетерпения, трётся взволнованная Эля.

Предложил остаться.

Был послан. Меня обозвали придурком, потом забравшись на грудь расцеловали с соплями и слезами.

И вот теперь я на построении своей эскадры.

С ума сойти! Первый и последний вылет, похоже! Не уберечь мне ребят, видно никак. А как же хочется. Если вступят в бой, то…

А смысл-то от этого боя?! Главное, чтобы отвлекли, а там…

Я не спешу, хотя и надо бы, времени-то в обрез.

Прохожу вдоль строя, вглядываясь всем в лица.

Вот чемпионы молча едят меня глазами. В них решимость и, наверное, немного сожаления, а главное в них «Вера»! Веры в меня в их глазах море плещется.

Багира с усмешкой и печалью во взгляде окидывает задумчиво мою фигуру.