— Да какое железо? — с нескрываемой угрозой проговорил Зван. Хм. А этот-то чего? Вроде только страх и держит подле Добролюба. — Он сам сейчас у нас в руках, так что его холопы все сделают, что ни прикажем.

— Охолонись, Зван, — резко бросил Виктор. — Не все так просто. Коли он вошел сюда, стало быть, знает, что делает. Ничего для нас не поменялось, там, на дворе, он тоже был в моей власти. И, он это знал, и холопы его, но никого это не остановило.

— Верно мыслишь, Добролюб. Ну чего стоишь-то — садись, выпьем да за жизнь поговорим, — кивнув на принесенный напиток и кружки, произнес Градимир. А чего же не выпить. Это завсегда можно, а уж коли последняя… — Гадаешь, что происходит?

— Да вот силюсь понять, но ничего не выходит.

— А ведь просто все. Нешто ты думаешь, что службу твою верную кто позабыл или не помним о том, что две ватаги татей ты со своими людишками извел? Оно, конечно, и пограбить успел, да только что в Гульдии творится, нас мало касается, а то даже и на пользу Брячиславии. Вот и выходит, что вреда от тебя для княжества нет, а одна сплошная польза. Но это только пока. Еще чуть, шагнешь за грань — и там уж один сплошной вред. Сегодня к великому князю прибыл посол гульдский, все по твою душу, требует, чтобы князь пресек действия разбойника по прозвищу Вепрь.

— А что же князь?

— А что князь? Мол, слыхом не слыхивали и знать не знаем. Завелась у вас там разбойная ватага — так разбирайтесь, не можете — мы завсегда готовы отправить в Гульдию для такого благого дела хоть полк, хоть три.

— Сомнительно, чтобы гульдов это устроило.

— Понятное дело — не устроило. Да только посол налегал на то, что разбойнички победокурят в Гульдии и убегают в Брячиславию.

— А отчего не во Фрязию?

— Ага, все же во Фрязию. Ладно. Так вот, Миролюбу сейчас война совсем ни к чему, да и нам тоже, уезд после прошлой еще не оклемался. Предавать тебя суду никто не намерен, но и позволить дальше бедокурить мы тоже не можем.

— Тогда что же не передадите гульдам?

— Ерунду не говори. Делать нам нечего, тебя гульдам отдавать. Да и не знает о тебе никто. Это батюшка, как только описание прочел, тут же в Вепре тебя признал, ну и мне дал почитать. Чего так смотришь? Не мог великий князь не разослать розыскные листы… Или хочешь, чтобы гульды из-за тебя войной пошли?

— Сомнительно это. К тому же они все равно пойдут.

— Пойдут, да только не завтра. Значит, так. Ты и твои людишки поступаете на службу, больно добрые бойцы из вас вышли, мне такие на границе не помешают.

— В боевые холопы сватаешь?

— Я разве что-то сказал про холопство? Насолили княжеству, теперь отслужите, не к себе на службу зову, а к великому князю в гарнизон Обережной. Чего так смотришь? Нет у тебя иного выхода. Знаю я, что все творимое в Гульдии твоих рук дело, даже то, что сами гульды тебе не приписывают. Потому как злости в тебе на них много и счет великий имеешь. До сей поры все было еще терпимо, но теперь, как я и сказывал, ты дошел до края и дальше ходу нет.