— Пожалуй. Ты вот что, зятек… Позволь, я обращусь к Миролюбу, чтобы тебя перевели в иное место. За Обережную и они, и мы биться будем не щадя живота своего. И крови здесь прольется изрядно.

— Почто так плохо обо мне думаешь? — тут же вскинулся молодой человек.

— Вот заладил. Да хорошо я о тебе думаю. Не раз видел в сече, и сомнений по твоему поводу у меня нет нисколечко. Но и дочку вдовой не хочу видеть, к тому же тяжелая она.

— Неужели думаешь, усижу у бабьей юбки, когда ворог придет?

— Не думаю. Да только сдается мне, что там выжить будет куда сподручнее, нежели здесь. Сомнительно мне, что Миролюб сумеет выстоять против такого ворога. Слаба еще наша армия, чтобы в чистом поле противостоять гульдам. Только числом и можем взять. А тут и у них войско будет немалое. Будут и осада и штурм, и ничего мы с этим поделать не сможем.

— Тогда тем более я отсюда ни ногой. И тебя прошу, не пиши великому князю. В прошлый раз тебе с помощником не повезло. Бог даст, теперь полегче будет. Если уж чего мудрого не насоветую, то стоять на стенах буду крепко. Опять же случись что… Если при мне — тяжко будет, но Смеяне в глаза смотреть буду прямо. А если в ином месте буду, то порушится наша любовь.

Что тут возразишь? Прав парень, как есть прав. Ну а коли так… Никто их силком на службу не тянул, сами стезю свою выбрали. Никто не уговаривал Смеяну остановить свои ясны очи на молодом Вяткине, сама пожелала за воина выйти. Зря Градимир затеял этот разговор, пустое дело.

Устроившись поудобнее за столом, Смолин притянул к себе писчую бумагу и чернильницу с пером. Нужно составить грамотку для великого князя. О Бояне он твердо решил не писать, а оставить парня при себе. Как бы оно ни было, как бы тяжко ни пришлось, есть у него уверенность, что уж он-то лучше иных присмотрит за парнем. Ведь тот не врал — не усидит в тылу, напросится в действующую армию. Прав ли Градимир, рассудит время и война, чтоб ей…

Феникс

Феникс

Глава 1 Неждана

Глава 1

Неждана

— Эвон вишь — Вепрь, — вдруг донесся мальчишеский голос, полный страха и восхищения.

— Брешешь, — не веря и все же желая, чтобы это оказалось правдой, высказал сомнение другой мальчишка.

— Собака брешет. Говорю тебе: Вепрь и есть. Ишь страхолюд какой, ворог его, как увидит, тут же обделается, а он его раз — и об колено.

— Я думал, он поболе.

— Да куда боле-то! И без того вон какой здоровый.

Вообще-то особой статью Добролюб не отличался. Да, был крепок. Высок. Но ничего особенного, хотя сила в теле такая, что многие диву даются. Не обидел Бог силушкой, чего уж там. Когда Добролюб слышал из уст окружающих ненавистное прозвище, данное гульдами, он обычно злился. Тому, кто осмеливался назвать его так, доставалось на орехи. Но на кого сейчас прикажете злиться? На ребятишек? Так они не в злобе это говорят, да и смотрят на него как на героя, не меньше. Правда, обидно такое услышать: «Ишь страхолюд какой».