Турагис додумался на развилке дорог, одна из которых вела к купленному им несколько лет назад по дешевке поместью, возвести чуть ли не форт, очень трогательный. Дюжие парни в почти мундирах умело раздвинули переносные решетки, после чего, выпятив грудь, встали по обе стороны открывшегося прохода. Не поощрить подобную красоту было невозможно. Мгновение поколебавшись между воинским салютом и парой монет, Капрас избрал серебро и расстался с более или менее наезженным трактом.

Дорога к зимней резиденции «небожественного Сервиллия» оставляла желать лучшего. Своих молодцов истосковавшийся без дела полководец школил с душой, только выучить деревенщину управляться с алебардами – одно, а привести в порядок немалое, разоренное промотавшейся бестолочью хозяйство – совсем другое. Пусти старик в оборот фамильные камни раньше, ползущий сквозь заросли придорожника проселок превратился бы в нечто пристойное, но Турагис вытряхнул фамильные шкатулки лишь сейчас, и то на нужды чужого корпуса. Задним числом стало неловко, и маршал окликнул еще не отправленного в распоряжение легата – пусть попросит еще раз! – Агаса:

– Как там? В самом поместье?

– Ну… – бывший гвардеец замялся, соображая, что нужно начальству. – Разбойникам в Речной Усадьбе делать нечего во всех смыслах! Живет господин стратег скромно, но, случись что, отпор даст. В слугах у него или ветераны, или натасканные силачи из местных. Усадьба очень удачно примыкает к речному обрыву. Мы подъезжаем с другой стороны, но и отсюда, сами видите, незаметно не подойдешь. Буераками вскачь не погнать – кони ноги переломают, а проселок узкий. Жилья рядом нет, ближайшее жилье – три-четыре часа хорошей рыси, так что случайно сюда не забраться, а не случайно… Потрошить обозы и вкусней, и безопасней.

– У стратега, – напомнил Капрас, – хорошие лошади. В Белую Усадьбу, похоже, вломились, чтоб очистить конюшни.

– Белую Усадьбу толком не охраняли, сторожевых псов и тех не было. Мой маршал, поверьте, госпоже Гирени ничего не грозит. Врасплох Турагиса не застать, будь иначе, Лидас бы злился куда меньше.

– Твой приятель понял, что здесь его выдерут?

– Именно, а ведь разбойников он успокоить смог.

– Да уж… – перед глазами в который раз встал навалившийся на неподъемную железяку худенький призрак. – Только мародерам никто не указ – ни мы, ни легат, а про местные власти и вспоминать неприлично.

– Мой маршал, река достаточно глубока, чтобы в крайнем случае уплыть, но здесь крайнего случая не будет.

Улыбается. Ему, видите ли, смешно! Ничего, получит на пятом десятке в подарок шестнадцатилетнюю кагетку, вот пусть тогда и ржет. Или рычит на хихикающих сопляков. Сам Капрас старался хотя бы не быть смешным и поэтому ехал приличествующим маршалу аллюром. Кавалькада торжественно ползла средь высохших сорняков, что прятали камни, норы, коряги и прочие гадости, препятствующие кавалерийским атакам. Только в Белую Усадьбу зверье кто-то впустил, ну да Турагис – человек бдительный, одна застава у перекрестка чего стоит!