– Да мне всё равно, что родственничек говорит. Я вас щас так отделаю, что на всю жизнь калеками станете. – и так пакостно заржал, широко растягивая рот, что не воспользоваться такой возможностью было бы глупо.

Вот туда ему и залетела молния, которая неслабо тряхнула и нас.

Зато ему как досталось! Хотя я старался минимально дозировать мощность и прилагаемую силу заклинания, но, увы, с артефактом я пока так и не научился обращаться.

Бугаина завизжал, потом глухо забулькал и хлопнулся на землю, увлекая и нас за собой.

Всё, свободны. Вот и барон еле шевелится. А бугаине реально досталось, вон как глазами зыркает и не понимает, что же с ним такое произошло.

Я встал на ноги немного шатаясь, а потом с растяжкой, как когда-то пробивал в детстве штрафные, играя в футбол, ногой въехал бугаю в живот.

Увы, как бы я сильно не бил, но, похоже, пробить такую жировую прослойку будет весьма проблематично.

– Ну, наконец-то. – раздалось позади меня.

Я резко развернулся.

Шатающийся, с болезненной маской на лице, скрючившись стоит на коленях барон, зато сжимает в руках неплохой дорогой ножик приличных размеров.

Понятно, уже успел этого хмыря разоружить.

– Нет! – я схватил его за руки и уже шёпотом добавил. – Нам труп сейчас не нужен. Может попозже устроим или сам сдохнет. А пока давай-ка я тебя подлечу, а потом и себя. А после этой сукой займёмся. Смотри, какой на нём дорогой пояс с ножнами и сапоги отличные. А из этих кожаных штанов идеальной выделки, нам, точно, трое сошьют, и ещё и самому портному останется материал.

Сказано – сделано. Пять минут и мы в норме. Барон с ножом в руке подходит к толстяку и за волосы оттягивает его голову назад и приставляет нож к горлу.

– Значит так, свинья. Сейчас снимаешь штаны, сапоги и пояс. Альтернатива для тебя – перерезаная глотка. Поверь, я это сделаю с превеликим удовольствием и рука не дрогнет.

– Но как же я… – промычал несчастный. Мне его даже немного жаль стало. Я просто представил эту голожопую картину.

– А так, как все, с голой жопой. – словно подслушав мои мысли, сказал барон. – Моргни, если согласен. И поверь, мой друг, не меньше меня тебя прирезать хочет за твою гнусность. Тебя и твоего дружка. Ему конец! Он эту поездку не переживёт, так ему и скажи. Ему сутки. Не убежит, сдохнет! Ты понял? Тоже самое и тебя касается. Скажешь кому, что тут произошло, у тебя яйца отпадут. Понял?

– Я не могу бросить груз. Это для меня и так тогда смерть. Хоть тут режьте. – заплакал здоровяк. Говорил он с трудом, еле ворочая обожжённый язык, и только продолжал между общением сильно и громко стонать.