Она захлопнула "раскладушку" и на минуту задумалась. И что-то такое было в ее поведении, что даже Ченг не стал ни о чем спрашивать. Он лишь с интересом переводил взгляд с нас на Балалайку и обратно.

— Хм… — Наконец подала она голос. — Молодые люди… нам надо оч-ч-чень серьезно поговорить. Как вдруг выяснилось, в нашем подразделении сложилась крайне нездоровая морально-психологическая обстановка! Я бы даже назвала ее аморальной!

Оч-ч-чень многообещающее начало, да. А если учесть, что говорила она с Роком, сотрудником "Лагуны", на которую работает Реви… Мы с Ритой даже не посмели переглянуться. Хотя все поняли. Судя по поведению Балалайки, с девушкой все в порядке — к Реви Балалайка относится приятельски-покровительственно, что для Роанапра равнозначно крепкой дружбе. А раз звонил Рок… и с девушкой все в порядке… то остается один-единственный вывод: Реви, разозленная нашим… моим утренним "залетом", что-то учудила.

А как может "учудить" импульсивная девушка, посчитавшая, что ей изменили? Ну, если из списка вычеркнуть стрельбу и разрушение бара (он в первой половине дня безлюден, следовательно, нет тех, на ком можно сорваться и перед кем можно показать свою грусть-печаль… к тому же, в случае проблем с баром звонил бы Бао… хотя в Роанапра куча других баров и ресторанов… но разрушение "Желтого Флага" — это ж традиция), то остается один-единственный "ход" из разряда "женская месть"…

Я почувствовал, что сатанею.

И не один я это почувствовал. Балалайка вдруг оказалась прямо передо мной и… остатки дисциплины из меня, видимо, еще бешенством не выветрились, так как удалось заставить себя не дергаться и не уклоняться…

Хрясь! — Звонкая смачная пощечина. Ченг весело фыркнул. И взял еще одно яблоко.

— А ну, пришел в себя, м-м-мальчишка! Ты что там себе надумал, паршивец?! Развратник! Кобелина! Кот мартовский! — Она снова щелкнула "раскладушкой". — Маша, на два (оценивающий взгляд на нас с Ритой), на три часа меня ни для кого нет!

И понеслось…

— В обстановке неблагоприятного окружения разлагающегося буржуазно-капиталистического общества, — Нудным тоном затянула Балалайка. — Некоторые товарищи со слабой морально-идеологической подготовкой не находят ничего лучшего, чем пуститься во все тяжкие, забыв о долге, о товарищах, о Родине. Задвинуть мораль и этику, заменив их животными инстинктами. Товарищи, мы долго закрывали глаза на творящиеся безобразия, на вопиющую безответственность. Так больше продолжаться не может, товарищи! Этому нужно положить конец! Йоган Вайс, повторите, что я только что сказала!