— Давай по стаканчику.

— Можешь Року налить — ему сегодня есть, что отпраздновать! — Неожиданно предложила Реви, краем глаза следившая за тем, как Рок пытается не заработать косоглазие, в десятый раз пересчитывая оставшиеся у Эды в пачке сигареты… ну и рассматривая место, в котором они были зажаты. — К тому же он у нас убежденный чайлд-фри!

Датч поперхнулся и посерел в попытках удержать серьезную мину. Бенни застыл, но спустя секунду с удвоенной силой застучал большими пальцами по экранчику. Возмущенный Рок было подал голос:

— Реви…

Но тут Эда душераздирающе и глубоко вздохнула.

Вздохнула так, что ее выцветшая маечка едва не лопнула, обозначив нелюбовь хозяйки пользоваться бюстгалтерами и, одновременно, необходимость носить эти самые бюстгалтеры хотя бы во избежание попыток изнасилования. Попыток заведомо самоубийственных.

Этот вздох заставил сидящих за столом мужчин (даже Бенни!) застыть на некоторое время в попытках сделать невозможное — сфокусировать взгляды одновременно на двух строго определенных точках пространства. А поскольку, как известно, фокусировка возможна только на одной точке, а не на двух…

Да что там — даже за соседними столиками притихли и стали заинтересованно коситься… явно припоминая грехи, которые было бы уместно замолить в Церкви Насилия.

— Реви, послушай…

Эда усугубила желание окружающих мужчин еще раз подумать о Вечном, развернувшись на табурете спиной к столу и облокотясь спиной о столешницу, сильно прогнувшись в пояснице и закинув голову так, чтобы видеть лицо Реббеки.

— Реви, послушай… Ты же знаешь — я с маленькими не пью! Парень, на которого я работаю, не одобрит спаивания невинных!

— А ты проверяла? — Мгновенно отреагировала та. — Насчет невинности?

— Э? А че там проверять! И так все видно! Или… — Эда заухмылялась. — Ты можешь пролить свет на этот вопрос?

— Элементарно… Только, чур, к завтрашнему обеду верни — у нас профилактика оборудования на катере!

Македонская достала из кармана монетку, выставила ее над столом, пощелкала пальцами перед носом Рока, дождалась, когда глаза японца нехотя оторвутся от груди Эды и лениво сфокусируются на монете… И щелчком пальцев отправила монетку в полет в сторону главного входа:

— Рок! Огонь! — Рявкнула она так, что Эда чуть не свалилась с табурета.

Эда только рот открыла — в следующее мгновение Рок уже стоял с пистолетом в руке, направленным в сторону главного входа. Грохнул выстрел. Эда успела заметить, как сверкающая в полумраке монетка вдруг исчезла, сметенная куда-то пулей.

По залу разлилась тишина. Только характерный звон гильзы, запрыгавшей по доскам пола.