– Молю о снисхождении. Жену вашу я все же разыскал. Она не желает вас видеть. Простите, мой господин. Это я еще мягко ее слова передаю. Винит вас в смерти сына, называет предателем. Она вернулась в дом отца.

– Ее отец умер.

Костыль нахмурился, одно веко у него опустилось.

– Может, вам больше понравится, если я скажу, что она вернулась в дом брата, а дом этот принадлежал ее отцу, когда велись переговоры о вашей свадьбе?

– Не обращай на меня внимания. Постараюсь не перебивать со всякими неважными подробностями.

– Чу́дно. Ловлю на слове.

Нассим чуть покраснел.

– Родных капитана Тейджа я тоже нашел. Что удивительно, ведь раньше это не удавалось сделать. И жена, и дочери живы-здоровы и свято верят, что Элс Тейдж погиб много лет назад. Его возвращению вряд ли обрадуются.

– Это почему?

– В отношении капитанской семьи Лев повел себя порядочно: как ему Шельмец доложил, что капитан умер, Гордимер нашел ей нового мужа. И пенсию назначил, чтобы охотнее замуж взяли. Сегодня им гораздо лучше живется, чем с капитаном. Я не стал им ничего портить.

Нассим уставился на сложенные на груди руки.

Господь рисует судьбу на лбу у новорожденного. Все происходящее предопределено давным-давно. Надо сказать, Господь – тот еще мерзавец: вечно норовит так все обставить, чтобы самые страшные жертвы приносили те, кто любит Его сильнее прочих.

Нассим не мог больше исповедовать тот беззаветный фатализм, который исповедовали стойкие правоверные.

– Ты говорил с ними?

– С вашей женой лишь переписывался. А вот с женой капитана Тейджа мне разрешили побеседовать через ширму. Ее теперешний муж – предусмотрительный малый и к тому же испугался, как ша-луг воспримут его отказ. Многие из наших смешались с обычными дринджерийцами и чинят пакости люсидийцам и их пособникам. Хотя самые видные из ша-луг вроде как притворяются, что помогают захватчикам.

– Костыль, короче, ты не смог разыскать никого, кто помог бы нам напомнить Элсу Тейджу о том времени, когда он был ша-луг?

– Именно. Всем сказали, что он умер. Все живут дальше. Для всех заинтересованных сторон лучше будет, если он не воскреснет.

– Знал бы я, куда податься, собрал бы пожитки и отправился в новое изгнание.

– Можно мне теперь поспать?

– Разумеется. Приятных снов. Потом еще покопаемся в твоих неутешительных вестях.