Генерал сжал левый кулак. «Ян IV» свернулся в тор, закружился, уменьшился до размеров зернышка песка и исчез. Генерал раскрыл левую ладонь. Сдуло первый слой темпоральной луковицы и все прочие чары – охранительные и энтропийные. Он сжал кулак во второй раз. Местность, вплоть до самого горизонта, отразилась полусферой на теле Жарного и вывернулась наизнанку. Тысячи тонн земли, воздуха, воды, растений. Он сдавил их в руке. Дожал большим пальцем: их поглотила черная дыра ядра галактики.

Теперь он стоял на дне огромного кратера смерти, черной миски внутренностей планеты, брутально оскальпированной от своей биосферы. Еще осыпался гравий, падали скалы, тек песок, гремела лава. Лучи восходящего солнца с трудом пробивались сквозь пыль, висевшую в воздухе. Если бы не ураган, поднявшийся из-за внезапного перепада в давлении, неба бы он не увидел. Сквозь дымник отмечал холодное пламя пульсирующего божественной чистотой тетрадона, которое было ярче кривой молнии, ярче обнаженной звезды.

Прежде чем первая из скал достигла в своем падении дна кратера – так медленно, так медленно они падали, – Генерал распространился на всю планету, замыкая ее таким образом в зеркальной изнанке своей темпоральной луковицы. Был он теперь временем времени, клепсидрой клепсидр. В руке его с беспомощностью червя извивалась жизнь планеты. Он видел все. Гигадымник расчерчивал у него перед глазами линии силы. Генерал взглянул и сжал кулак. Планета взорвалась. Еще до того, как он облущил остатки своей темпоральной луковицы, черная дыра испарилась.

Генерал разжал кулак. «Яна IV» вышвырнуло наружу. Генерал свернул себя внутрь челнока.

Гоульд заорал при его виде:

– Арр!! Что за…?!

Генерал как можно быстрее вернул постоянную иллюзию своей внешности.

– А-а, это ты… – выдохнул полковник. – Боже милостивый, Жарный, что тут…

– Знаю. Сколько внутри?

– Мы в вакууме! – кричал кинетик из кресла первого пилота. – Автогерметизация! Пурпурный «Крафт»! Уходим под? Господин полковник…?! Мы уходим под?

– Подтверждаю. И «Корзина/Песок» до упора, – отдав приказы, Гоульд повернулся к Генералу. – Что тут, мать его…

Он билокализировал в купол кинетиков Закрацу.

– Вы живы, господин Генерал! – вздохнул адъютант. – Кристаллы треснули и…

– Одиннадцать, – сообщил Жарный.

– Что?

– Я посчитал. У нас одиннадцать урвитов на борту, с нами включительно. Столько уцелело.

– Господин полковник, эта планета взорвалась! – крикнул кто-то извне, возможно, используя фонические чары.

– Какая планета? – рефлекторно рявкнул на него сбитый с толку Гоульд, охлопывая карманы в поисках трубки.